С силой толкнув тяжёлую дверь, я вышел из здания и с облегчением вдохнул свежий воздух. Ещё никогда я не был так рад оказаться на улице в Запретных землях. Сделав пару глубоких вдохов, я устремился к наземной многоуровневой парковке.

Впервые я получил задание от самого мистера Эну. Слежка – что может быть проще? Я не думал, что он вообще что-то мне доверит, ведь я новичок, так ещё и низший.

Осматриваясь, я вошёл на парковку. Неспешно обойдя первый этаж, я направился к лифту: Эдвард ждал нас на втором этаже. Кнопку я нажать не успел: у лифта кто-то толкнул меня – с такой силой, что отшвырнул к грязной стене.

– Привет, Джером, – проговорил за моей спиной Адам.

Я хотел было послать его на хрен, но он схватил меня за волосы и грубо приложил лицом о бетон. У меня чуть искры из глаз не посыпались. Казалось, он проломил мне левую часть лица, а от скулы и носа вообще ничего не осталось. Я попытался вывернуться, но Адам навалился всем телом, прижимая меня к стене.

– Скажешь своему дружку, что если он ещё раз будет наезжать на меня перед боссом, то я ему хер отрежу, понял?

Я начал брыкаться, мне даже удалось высвободить руку и заехать ему локтем. Адам издал смешок и снова мощно приложил меня об стену, как тряпичную игрушку.

– Ты понял? – грозно повторил он.

Кажется, я зарычал. Что он от меня хотел? Как я мог ответить, когда он буквально вдалбливал меня в бетонную шершавую поверхность. Я не мог даже открыть левый глаз от боли. Шипел, вырывался, выл, пытался освободиться. Он рассмеялся.

– Будешь хорошим мальчиком, и я тебя не трону, – проговорил Адам и, резко подавшись навстречу, вдруг лизнул меня в правую щёку.

Я снова взревел, принялся вырываться с удвоенной силой. Как хотелось вмазать ему пару-тройку раз! Адам оттолкнул меня в сторону. Не удержавшись, я полетел на пыльный бетонный пол. Ладони кровоточили, и я сразу вспомнил, как в пять лет отец учил меня кататься на велосипеде. Я упал, разодрав коленки и ладони. После этого отец купил наколенники и перчатки. Почему он не купил их раньше, я не знал. Это первое, о чём я подумал, оказавшись на полу. Адам скрылся так же тихо, как и появился.

На втором этаже я нашёл машину Эдварда. Он присвистнул при виде меня.

– Мистер Эн? – обеспокоенно спросил он, доставая влажные салфетки.

Я помотал головой, сгорая от стыда. Никому не расскажу, что Адам впечатал меня в стену, да ещё и облизал мне щёку. Просто стычка, какие часто происходят в Запретных землях. Я посмотрел на своё лицо в зеркало заднего вида и скривился. Лоб, скула, нос и губы в ссадинах. Больше всего досталось скуле. Выглядел я паршиво: словно участвовал в уличных боях, хотя на деле меня поимел только один ублюдок.

Эдвард осторожно протёр моё лицо, затем ладони, сетуя на то, что Скэриэл опять связался чёрт знает с кем. В это время я злился только на свою беспомощность.

– Кто тебя так? – не отставал Эдвард. – Это из-за Скэриэла?

– Да неважно, – буркнул я.

– Тебя кто-то отметелил, и это неважно?

– Да.

Он устало выдохнул:

– Хочу рассказать тебе одну историю.

Я промолчал. Честно говоря, мне было всё равно – так я вымотался.

– В молодости после учёбы, чтобы подзаработать, я какое-то время работал надзирателем в тюрьме для низших. Продержался два года и насмотрелся… разного. Там много жёстких правил, и если их придерживаться, то всё будет под контролем, а если нет, то кто-нибудь может затащить тебя в душ, отыметь и зарезать. Я долгое время работал в блоке для тех, кто сидел за нетяжкие преступления. Но однажды меня перевели к головорезам. И дали мне напарника, наивный был парень, добрый.

Я с сомнением посмотрел на Эдварда. Мы особо не разговаривали по душам. Большая часть его биографии была для меня покрыта мраком.

– И вот один заключённый вдруг начал всё чаще заговаривать с моим напарником. А он от скуки отвечал, хотя я запрещал: тюремный устав эти контакты нарушают. Но стоило мне куда-то отойти, как парень начинал болтать. Рассказывал этому головорезу, как скучает по семье, по дому. Они оказались из одного района, даже жили где-то рядом. Земляки. Ты думаешь, они стали друзьями?

Я помотал головой.

– Собрав нужную информацию, головорез стал угрожать парню, что, выйдя на свободу, перережет всю его семью, ведь он теперь знает его адрес. А чтобы этого не произошло, требовал открыть ночью камеру, помочь с побегом.

– И что сделал твой напарник? – Я невольно вздрогнул.

– Он запаниковал, впал в отчаяние, и я его не виню. Однажды ночью он застрелил заключённого и застрелился сам. В его кармане была записка, где он объяснил, почему всё это произошло.

Эдвард замолчал, да и я ничего не говорил. Помедлив, он вкрадчиво произнёс:

– Этот парнишка иногда тебя напоминает. А головорез – Скэриэла. Если ему будет нужно, он использует любую информацию против тебя. Будь начеку. Защищай себя.

– Я думал, что ты хорошо к нему относишься, – задумчиво проговорил я, на что Эдвард хмыкнул.

Мне всегда казалось, что они одного поля ягоды. Это я в их компании был белой вороной, сам толком не понимал, почему Скэриэл взял меня к себе. Парнишка в истории был совсем идиотом, раз повёлся на россказни головореза. Я не настолько глуп. И я знаю, что со Скэриэлом всегда надо быть начеку.

Эдвард похлопал себя по карманам, потянулся к бардачку и вытащил пачку сигарет. Неспешно закурил и добавил:

– Я благодарен ему за то, что он вытащил мою задницу из долговой ямы, но я не хочу в один прекрасный день застрелить его из-за того, что он меня шантажирует.

3

В один из дней, когда моё моральное состояние оставляло желать лучшего, я лежал на кровати, пялился в потолок и занимался тем, что умеют все подростки, – бездарно тратил время. Слова Оливера о том, что Оливия в меня влюблена, выбили меня из колеи. Всё чаще я стал проваливаться в свои мысли, теряя связь с реальностью.

Пару часов назад я играл в мяч на заднем дворе. Его как-то оставил Скэр, а потом щедро разрешил забрать себе. Мяч, не больше теннисного, удобно умещался в ладони и изредка помогал мне отвлечься от тяжёлых раздумий. Я кидал его в стену, и он охотно возвращался ко мне. Скэриэл любил приносить всякие такие безделушки: самодельные рогатки, кубик Рубика, слаймы, йо-йо – всё, что было популярно у детей-полукровок, но прошло мимо чистокровных. Как-то мы пристроились у окна и стреляли из рогатки по деревьям, пока один из маленьких камушков не попал в припаркованную машину Гедеона. Брат спешил, поэтому ринулся в дом, оставив её снаружи, а не заехал в гараж, как обычно. После моего неудачного броска на капоте осталась безобразная царапина. Мы со Скэром спрятались, боясь, что Гедеон узнает и придёт в ярость.

Я так увлёкся этим воспоминанием, что вздрогнул, услышав звук разбитого стекла. Последний мой бросок вышел неудачным: не рассчитав силы, я попал мячом прямо в окно гостиной! Звон был настолько громкий, что из верхнего окна высунулась белокурая головка Габриэллы. Сестра удивлённо посмотрела на меня и молниеносно скрылась. Я был уверен, что она со всех ног несётся ко мне, желая вблизи рассмотреть последствия забавы. По ту сторону разбитого окна возникло испуганное лицо Сильвии.

– Господин Готье, вы в порядке?

Я промолчал, рассматривая стекло под ногами. Носком ботинка с хрустом наступил на осколок – раздался треск. Конечно, я был не в порядке. Что хуже всего – я даже не чувствовал вины. Это меня удивило. Прежний я бы тут же бросился извиняться, а получив нагоняй, безропотно отправился в свою комнату.

– Господин Готье? – Сильвия всматривалась в моё лицо в ожидании ответа.

Может, она боялась, что я поранился, но ничего такого не было. Я пожал плечами и направился к входной двери. В холле со мной столкнулась Габи.

– Ты разбил окно? Разбил? А как разбил? – заверещала она.

– Ага, – равнодушно бросил я, шагая к лестнице.

Она выбежала из дома, и вскоре до меня донёсся голос Сильвии из гостиной: «Госпожа Габриэлла, пожалуйста, не подходите близко! Это опасно».

Забрав мяч, я оставил его на столе и улёгся на кровать. Повернув голову, наблюдал за тем, как подарок