птицу, но та каждый раз возвращалась на так полюбившееся ей плечо, оглушая Анну громкой трелью. После нескольких попыток девушка сдалась. «Так хочешь пойти со мной? Предупреждаю, со мной живут несколько детей, которые очень любят всё, что их просят не трогать», — сказала она, глядя на птичку. Малиновка только чирикнула, будто усмехнулась, и поудобнее устроилась на плече девушки, превратившись в большой пушистый комочек с оранжевым пятном посередине, так что узнать в нём птицу было крайне сложно. Они снова вошли в холодный полумрак леса. Анна шла быстро, то и дело спрашивая или говоря что-то своей пернатой спутнице, а та звонко чирикала, будто отвечала. Уже близился выход из этого тоннеля и указатель с надписью «Имфи», как вдруг по лесу разнесся громкий крик о помощи. Аннабелль резко обернулась, пытаясь определить, откуда шёл звук. Птица слетела с её плеча и, повиснув в воздухе перед самым лицом девушки, принялась громко щебетать. Она то улетала к деревьям, росшим справа от дороги, то возвращалась к Анне, дергала её за волосы и рукава, всячески пытаясь увести за собой. Та попробовала отмахнуться, но птица отказывалась сдавать свои позиции и вновь принималась донимать девушку. Зов становился всё отчаяннее, а каждый шаг давался Аннабелль с трудом из-за всячески мешавшей ей птицы. «Да что же ты умная такая? Волшебная, что ли?» — спросила она, гневно глядя на неё. Малиновка утвердительно защебетала. Аннабелль недоверчиво посмотрела на неё, взвешивая все «за» и «против». С недавних пор все ведьмы и колдуны были подвержены гонениям, так что неудивительно, если один из них поселился в лесу и взял к себе на службу птицу. Аннабелль помнила, как останавливалась на пару дней у волшебника, приручившего пчёл и использовавшего магию только чтобы силой мысли приносить себе с кухни чайник, когда ему было лень ходить за ним.

Ещё один переполненный мольбой крик заставил девушку очнуться от воспоминаний.

«Ладно, веди», — сказала она птице. Та весело чирикнула и полетела в одной ей известном направлении. Она то и дело садилась на ветки и ждала Аннабелль, спешившую следом, но та то и дело останавливалась. А если это ловушка? Что, если на этот раз ей встретится далеко не добродушный любитель чая с мёдом, а как минимум черный властелин всея земли? Тогда зачем ему нужна простая целительница? Так, раз за разом успокаивая себя мыслью, что она просто хочет помочь, Анна сбрасывала с себя сеть сомнений и продолжала путь.

Лес становился реже, чем он был возле дороги, ветви росли уже не так плотно, не образуя потолка, и солнечные лучи свободно проникали сквозь пустые кроны. Из-под растаявшего снега появлялась трава, прошлогодняя, но в ярком золотом свете выглядевшая, как только пробившаяся молодая. А может, Аннабелль просто соскучилась по чему-то, кроме снега, и теперь всё, показывавшееся из-под белого покрова, казалось ей удивительно красивым. С голых ветвей капали когда-то замерзшие на них дожди и всё вокруг блестело от талой воды, бесшумно бежавшей, прокладывая себе дорогу.

Зов становился всё слабее и Аннабелль спешила, боясь опоздать. Она всматривалась вперёд, надеясь увидеть звавшего на помощь, но вокруг неё было всё то же: деревья, в корнях которых лежал ещё не успевший растаять снег, мокрые ветви, тянувшиеся к девушке, словно многочисленные тонкие руки. Ей начинало казаться, что они ходят кругами, но попытка свернуть могла стоить слишком дорого, поэтому девушка доверялась своей пернатой проводнице, не раз спрашивая себя, с каких пор она стала верить в вещи в духе сказок Марион. Аргумент в пользу того, что слишком умная птица — ещё не повод не помочь страждущему, несколько успокаивал бунтовавший рассудок. Но лишь до того момента, когда малиновка спикировала на землю, прочирикав отчётливое: «всё».

Аннабелль оказалась на большой поляне, густо поросшей по-майски высокой травой с горящими в ней полевыми цветами. Солнце ласково освещало ярко-красные маки и лиловый клевер, росший по самому краю поляны, следом за ним сразу начинались деревья, наполовину покрытые листвой, а дальше тянулся всё тот же таявший снежный покров. Не веря своим глазам, девушка вышла из-под полога переплетавшихся ветвей под чистое голубое небо. В теплом походном платье сделалось невыносимо жарко и всё же Анна не предпринимала попытки уйти в тень или избавиться от шарфа. Она, как заворожённая, бродила среди цветов, вдыхая, казалось бы, давно забывшийся сладкий аромат. Вдруг по поляне прокатилось громкое: «помогите!». Воздух задрожал, точно от ужаса, всё застыло, даже ветер, игравший с лепестками цветов, оставил на время свои развлечения.

«Кто здесь?» — громко позвала Аннабелль, осторожно шагая по поляне, готовая в любой момент бежать. Некстати вспомнилось, что она не помнит обратной дороги, но эта мысль была вытеснена в следующую секунду десятками других идей, сменявших друг друга со скоростью вспышек. Вместо ответа девушка услышала щебетание малиновки, сидевшей на ветви большого куста шиповника, густо усеянного алыми цветками. Вокруг него роились пчёлы, а у самой земли куст, наподобие сказочного чудовища, выпускал свои покрытые длинными шипами стебли, точно щупальца. «Ты что, обманула меня?» — вполне серьёзно спросила Аннабелль, решившая, что раз уж она пошла за птицей, то не говорить с ней будет глупо.

Вдруг что-то зашуршало по высокой траве, быстро двигаясь к девушке. Та отскочила в сторону как раз вовремя, когда похожий на змею побег вынырнул из своего укрытия, пытаясь схватить стоявшую на том месте Аннабелль. К ней тут же протянулись ещё несколько стеблей, они двигались так быстро, что несколько раз девушке удавалось избежать их благодаря чистой случайности. Она приседала и уворачивалась, всё пытаясь убежать ближе к краю поляны, в лес, но ожившее растение окружало девушку шипастой стеной и теснило всё ближе к себе. Обернувшись, она увидела, что из цветов и листьев складывается лицо. Красивое женское лицо, смотревшее на неё со злорадной улыбкой. Стоило Аннабелль обернуться и подпрыгнуть, избегая вот-вот ударившего бы её по ногам стебля, как улыбка превратилась в хищный оскал. Анна продолжала звать на помощь, уверенная, что вряд ли кто-то услышит её. От этой мысли она одновременно ощутила и жуткое отчаяние, и небывалый прилив сил, которые неразрывно следуют друг за другом, когда кажется, что надеяться не на что. Именно в такие моменты остаётся лишь верить в самого себя и делать всё, что прикажет взбесившийся от адреналина мозг.