белая точка — паруса чужого корабля. Однако ни флаг, ни тип посудины определить не удавалось даже через трубу. Расстояние всё ещё было слишком большим. И как только тот матрос сидящий в вороньем гнезде вообще смог что-то увидеть. С другой стороны: «Жираф большой — ему видней».

— Думаешь враги? — с тревогой поинтересовался я, возвращая трубу барону.

— Нет, сомневаюсь, — покачал головой тот, — Скорее всего какая-то торговая галера. Мы уже в паре дней пути от порта «Дрейк», так что вполне можем встретить торговцев идущих тем же путём. Впрочем, — он ненадолго замолчал, прикидывая что-то в уме, — Впрочем, это могут быть и королевские каперы (пираты получившие лицензию на грабёж судов других государств). Награбили добра в южных морях, теперь возвращаются в порт, чтобы продать добычу и прокутить деньги. Для нас они, в общем-то тоже не опасны. А если пойдут сопровождением, может получится обменяться с ними выпивкой.

— Погоди, каперы? — я удивлённо уставился на барона, — Ты же вроде говорил, что у вас с Султанатом мир или перемирие на худой конец?

— Формально действительно перемирие, — согласился Байран, — Однако я бы назвал это чем-то вроде вооруженного нейтралитета. Конечно активная война давно прекратилась, однако султан всё равно ещё имеет претензию на южную часть Истланда и восточные провинции Вестланда. И летучие отряды Алерайцев нет-нет, да пробираются к те края. А их боевые корабли — в наши воды.

Вот, значит, как. Выходит барон брал наш отряд не только из собственной прихоти, чтоб было кому развлекать его по дороге, но и исходя из суровой необходимости. И конечно-же ничего заранее об этом не сказал. Банды степных налётчиков это одно. Разбойники редко бывают хорошо вооружены и ещё реже имеют хорошее слаживание и подготовку. Налётчики из вражеской армии — дело совсем другое. Отлично подготовленные бойцы, заброшенные глубоко во вражеский тыл и заранее готовые к тому, что встретят вооруженное сопротивление — очень опасные противники.

— Мир, вероятно, продлиться недолго, — голос Родрика оторвал меня от размышлений. Учёный подошёл к нам и тоже опёрся на перила квартердека, глядя на бескрайнюю синюю гладь, искрившуюся под яркими лучами солнца.

— И на основании чего многоуважаемый учёный муж сделал такие выводы? — съязвил барон. Ему не очень нравилось, когда люди низкого происхождения вмешивались в разговор знати без спроса и приглашения. Впрочем, дальше пары подколок дело никогда не заходило. Байран был человеком отходчивым и умел поддержать интересующий его диалог.

— Наблюдая за тем, что происходит в торговле, — пожал плечами Родрик, — У меня же остались ещё друзья в гильдии северного ветра. Так вот они мне передали, что южане, словно помешанные скупают три вещи — металл, особливо тот, который годится на переплавку.

— В слитках, — поправил его барон. Учёный лишь утвердительно кивнул и продолжил.

— Металл, строевой лес и фураж. А когда такие вещи начинают пропадать с рынка, это означает ровно одно — жди войны, — закончил мысль он, немного помолчал и добавил, — Кроме того, я слышал, что не так давно трон султаната занял молодой принц Айрат, перебив при этом всех своих братьев. Теперь он наверняка попытается утвердить свою власть маленькой победоносной войной. Вопрос только в том, против кого будет развязана эта война.

— Наверняка он нападёт на Кайденвелльское княжество, — отмахнулся Байран, — Оно маленькое, слабое. Идеальная цель для атаки.

— Друг мой, — учёный как-то подозрительно покосился на барона, — А вы вообще давно интересовались последними политическими новостями?

— Не понял… — удивлённо уставился на него Байран, немного подумал и сказал, — Вообще где-то несколько месяцев назад. Кажется, ещё в марте, когда покидал Торбруне. С тех пор я почти всё время провёл в дороге и было как-то не до того.

— Вот оно и видно, — ухмыльнулся учёный, — Да будет вам тогда известно, что нет более никакого Кайденвелльского княжества. Теперь это Вестфальская империя.

— Империя, — прыснул барон, — Ну и эго у князя, скажу я вам. Да там если на северной границе встать и поднапрячься, своей струёй до южной добить можно. Интересно, когда это у нас мир изменился настолько, что теперь хозяин каждой засратой деревни может наречь её империей, а себя — императором.

— С тех пор, как Кайденвелльское княжество объединилось с четырьмя соседними княжествами, — равнодушным голосом ответил учёный, — А так же, провело внутреннюю реформу, касающуюся не только системы управления, но и армии.

— Да какие у них там армии, — возмутился барон, — Смех да и только. Три с половиной человека. Ну хорошо, теперь пять раз по три с половиной человека? И что это меняет? Да одни силы рода Де-Мордри поболее будут.

— Меняет это буквально всё, — возразил я, найдя наконец возможность вклинится в из разговор, — Насколько я мог видеть, армия всего Эйденвальда представляет из себя этакое лоскутное одеяло из множества разных отрядов. Каждый город, каждый рыцарь, барон или феодал рангом повыше имеет своё небольшое войско. Да, конечно, когда они собираются вместе, то представляют из себя большую армию, но тем не менее, — я выдержал паузу, чтобы привлечь к мысли всё их внимание, — Эта армия все ещё представляет из себя лоскутное одеяло. Свои гербы, своё обмундирование, своё слаживание, если оно вообще есть. В битве каждый отряд одновременно стремится и выделиться и сохранить себя. Из-за этого общевойсковой бой превращается в хаотичную свалку, а единственными доступными для армии манёврами становятся «в атаку» и «отступаем». Тут же во всех аспектах единое войско, под единым началом и с единой целью. Пускай оно численно меньше, вот только возможностей у такой армии несравнимо больше. И если две таких силы сойдутся в схватке — хороший вопрос, кто из них победит.

— Что ж, может отчасти вы и правы, — барон несколько нервно почесал затылок, — Последние сражения с вольной Мархией у нас и впрямь напоминали свалку, где было решительно непонятно кто с кем рубится. Впрочем, я всё равно сомневаюсь, что султанат решит попробовать нас на зуб. Последние две сотни лет у них была кишка тонка для таких выкрутасов, и сейчас вряд-ли что-то поменяется. Скорее уж молодой султан решит проверить, так ли хороша армия империи, как вы сейчас о ней рассказывали.

— Хорошо если так, — пожал плечами я, — Мне бы не хотелось влезать в очередную войну.