в сторону прядь каштаново-рыжих волос, и положил руку на бледный, покрытый холодный испариной лоб. Прикрыл глаза, сосредоточившись на собственных ощущениях. Боли оказалось много. Весь энергетический контур девушки мерцал красным. Однако ощущения не были острыми, как при открытой ране. Скорее это было ноющее недомогание по всему телу и противный зуд в распоротой щеке.

Я начал вытягивать из неё всё это дерьмо. Поначалу ничего не происходило. Затем тело начало наполняться слабостью. Щёку принялась разрывать тупая, ноющая боль. Было такое чувство, что под кожу залезли сотни каких-то мелких жучков и принялись прогрызать ходы прямо внутри живого мяса. Брр… Твою то мать, крепко же ей досталось.

Спустя минут десять работа была закончена. Я наконец-то смог открыть глаза, шумно выдохнуть и отереть покрывшийся испариной лоб. Девушка тихо посапывала, повернувшись набок. Дрожь её больше не колотила, а на губах появилось некое подобие улыбки. Боль наконец-то выпустила её из своих цепких лап, дав возможность хотя-бы немного нормально поспать.

Жаль, что никто не мог подарить такую возможность мне. Всё-таки мои собственные раны, полученные во время пыток порой знатно досаждали. Особенно досталось спине. Кнут буквально содрал с неё кожу. И хоть компрессы из кровоцвета, которые делал Вернон, творили чудеса, заживляя на мне раны, как на собаке, но даже их возможности были не безграничны.

Я встал, размял затёкшие плечи и тут же поморщился от боли. Спина и рёбра тут же дали о себе знать. Ладно. Это всё мелочи. Пальцы не отрезали, глаза не выкололи, яйца тоже вроде бы на месте, а значит жить можно. Вот если б я не досчитался чего-то из вышеперечисленного, это была бы уже и впрямь катастрофа. А так — до свадьбы заживёт. Главное, чтоб она была не слишком скоро.

Ухмыльнувшись про себя, я с трудом, превозмогая боль наклонился. Предстояла самая неприятная часть ежедневной рутины. Наклонился и достал из под кровати большое деревянное ведро, заменявшее на корабле привычный глиняный горшок. Наполнено оно было почти до краёв. Пахло соответствующе. Стараясь ничего не расплескать на себя, я неторопливо побрёл обратно, к борту верхней палубы. Благо, на корабле не нашлось шизанутых эко активистов и все отходы нашей жизнедеятельности можно было сбрасывать прямиком за корму.

— Ну ты, парень, конечно, даёшь, — хмыкнул барон, когда я закончил со всеми своими делами и вернулся обратно к игре. Вернулся и обнаружил, что за время отсутствия с поля боя странным образом пропала парочка моих пехотинцев. Байран тоже понемногу жульничал, пытаясь склонить ситуацию на поле брани в свою сторону. Впрочем, тыкать я его этим не стал. Сам, как говорится, хорош.

— У нас над жёнами так не трясутся, как ты с этой своей носишься, — продолжал тем временем он, — А ведь вы даже ещё… Не узнали друг друга поближе.

— Так ли это важно, — пожал плечами я, немного подумал, передвинул лучника за спину оставшихся пехотинцев и добавил, — Я многим ей обязан. Честно говоря, для меня этого уже более чем достаточно.

— Неужели настолько? — удивился барон, забирая из «банка» четыре монеты и тут же меняя их на двух новых кавалеристов. Вызывать подкрепления можно было каждые десять ходов.

— Ну как… — я немного замялся, раздумывая как бы поступить дальше. Ситуация на поле боя складывалась мягко говоря аховая. Моих бойцов уже оттеснили почти к самым клеткам лагеря. Сам я сидел в глухой обороне и едва-едва успевал латать появляющиеся в ней бреши. Барон же предпринимал всё новые и новые атаки кавалерией, надеясь истощить моё войско настолько, чтобы пехота потом сама смогла пробиться к командиру и попытаться его одолеть. Сделать тут можно было немного. Но кое-что всё-таки да. Немного подумав, я вывел одного из своих солдат вперёд и отправил его на оголившийся фланг соперника.

— Так что… — напомнил мне барон.

— Она ведь поставила на кон всё, чтобы меня вытащить, — я пожал плечами и передал ход Байрану, — В том числе рискнула собственной жизнью и чуть было не умерла там. Мне кажется это всё-таки чего-то да стоит. Говоря проще, на мне теперь висит хорошенький такой должок, который не помешало бы вернуть. Ну и кроме того, хоть я и не совсем человек, но никакие человеческие чувства мне всё-таки не чужды. Любовь и сострадание — в том числе. Так что, — я ухмыльнулся, — Как видишь, у меня тоже хватает своих причин.

Барон почесал затылок, пристально глядя на доску, а затем отправил своего кавалериста подальше от основных сил. Скорее всего он собирался обогнуть линию столкновения и ударить мне в тыл. В принципе за три-четыре шага это вполне можно было провернуть. Зараза, а ведь у моего командира даже ещё не истекли те десять ходов, через которые он сможет призвать новые войска. И отвести уже имеющиеся не получится — линия фронта просто рухнет. Остаётся надеяться, что удача мне не изменит и командир победит конника в схватке. Ну а я этому немножко помогу.

— Понимаю тебя, — наконец кивнул он, передавая мне ход. Я отодвинул фишку командира чуть назад, пытаясь оттянуть схватку. Тем самым, правда, убрав её с клетки лагеря и лишив себя возможности призывать подкрепления, до тех пор, пока сержант не вернётся на своё законное место, — Правда для чёрной работы всё-таки следует использовать слуг. Не подобает людям вашего положения самим вёдра с говном таскать.

— Да у нас и слуг то нет, — я пожал плечами и передал ход обратно Байрону, — Так что всё сами. Ручками.

— Там откуда вы родом не принято иметь слуг? — он удивлённо посмотрел на меня, затем вернулся к доске и передвинул фишку своего кавалериста почти вплотную. Дальше сержанту бежать уже не было никакого смысла. За один ход он мог переместиться лишь на один гекс, тогда как конный воин преодолевал сразу три. Оставалось только сражаться.

— Вроде того, — кивнул я.

— И что, у вас там даже знать прямо всё сама делает? — в голосе Байрона зазвучало неприкрытое удивление.

— У нас там нет знати, — пожал плечами я, — А большую часть работы выполняют… специальные устройства, которые вы бы назвали магией, но по большому счёту они работают опираясь всего-лишь на базовые законы мироздания.

— Удивительное, конечно место, — покачал головой барон, передвигая фишку коня и бросая кости, — Хотел бы я однажды там побывать. О, кстати… — он