С высокого пригорка отлично просматривалось русло высохшей реки, где она только что чуть не погибла. Оно – то есть, русло… ворочалось! Ворочалось, как живое существо, как сказочный великан, отдых которого потревожила невесть откуда хлынувшая вода. Каменные руки заслонили скалу-лицо, каменная грудь заходила ходуном, и откуда-то из недр земли поднялся гул, похожий на недовольный рев.

Тильда взвизгнула от ужаса и в этот миг увидела певунью. Светловолосая девушка в длинном, до пят, белом платье продолжала петь, стоя под каскадом водяных струй, летящих от пятерни-глыбы, и выглядела совершенно спокойной.

Внезапно рев и грохот стихли в одночасье: бурный поток остановился, но не схлынул, не растекся лужей, а будто мгновенно замерз, лишь горбы пенных бурунов слегка подрагивали подобно подтаявшему студню. Последние капли воды упали на землю, ветер залег в траву, выпрямились макушки елей и сосен: вся природа словно навострилась, прислушиваясь, как льется рекой звонкая песня без единого слова.

Потом сон внезапно прервался, но мелодия все еще продолжала звучать в голове Тильды, навевая воспоминания о далеком детстве, и вместе с этим из глубин памяти неожиданно вынырнула фраза: «Есть слова, от которых стихают водопады и смиряются бурные реки».

Кто это сказал и почему, Тильде вспомнить не удалось.

– Подъем! Самолет проспишь! – Голос отца мгновенно вернул ее в реальность.

Она открыла глаза и снова закрыла в надежде вернуть ускользающий сон, но, конечно же, того уже и след простыл. Возникло щемящее чувство сожаления от того, что облик певуньи почти не задержался в ее памяти. Остался лишь стройный силуэт в белом платье с расплывчатым пятном вместо лица. Тильда разочарованно вздохнула, уверенная, что упустила что-то важное, и, выбравшись из постели, сунула ноги в мягкие тапочки. Откинув со лба копну светлых, как лебяжий пух, волос, она помедлила, осмысливая важность момента, и сделала первый шаг на пути в новую жизнь.

За порогом комнаты ее встретила бурная суета. По коридору носился младший брат Женька, изображая самолет. В гостиной громко хлопнула дверца шкафа, донеслось ворчание отца:

– О-о, снова наша мама порядки наводила, ничего теперь не найти. Говорил же, чтобы мои вещи не трогала!

– Сказал бы спасибо, что я твой вселенский хаос хоть немного упорядочила! Развел бардак, сам черт ногу сломит! – воскликнула мама, выглядывая из кухни. Вид у нее был взбудораженный. Заметив Тильду, она тотчас переключилась на нее. – Наконец-то! Я уж думала, что мы тебя сегодня не добудимся. Ты ведь полчаса назад собиралась вставать! Твой завтрак совсем остыл! И вещи не упакованы!

– Ничего страшного. – Тильда с улыбкой потянулась к ней и ткнулась носом в щеку. – Не переживай, я все успею.

Йогурт и чуть теплый омлет показались Тильде безвкусными, есть не хотелось. Все мысли сосредоточились на предстоящем переезде в Питер для учебы в Горном университете. Давняя мечта сбылась: она поступила в престижный вуз, причем, «на бюджет», да еще при конкурсе девяносто человек на место. Отец гордился ее успехом, а мама смирилась, хотя и считала, что дочь выбрала для себя совсем не женскую профессию.

– Машр… Макрш… Что это? – впервые услышав название специальности, мама даже произнести его не смогла.

– Маркшейдерское дело, – пояснила Тильда. – Такая горная наука о методах пространственно-геометрических измерений, вычислений и графических отображений, выполняемых при разведке месторождений, а еще при строительстве, эксплуатации и ликвидации или консервации горных предприятий.

– Ох… Сложновато для моего восприятия. И что ты будешь там изучать?

– Геометрию недр, фотограмметрию и дистанционные методы зондирования Земли, высшую геодезию…

– Ой… – Перебив ее, мама прижала ладони к щекам. – Дальше не продолжай! И… признайся, тебе это все действительно интересно?

– Ну, да. Земные недра мало изучены. Например, причины возникновения магнитного поля нашей планеты до сих пор не установлены, существует лишь масса неподтвержденных версий. А ведь это поле служит для планеты щитом от солнечного ветра, который несет с собой радиацию и метеоритные дожди. Потоки ветра отклоняются в сторону под его воздействием.

– Ну и замечательно, что отклоняются. Какой смысл искать причину?

– А вдруг разгадка этой тайны приведет к новым открытиям? Например, удастся определить причину Большого взрыва?

– Что-то разогналась ты, из земных недр сразу в космос! – Мама скептически вскинула брови.

– Во Вселенной все взаимосвязано, это факт, но природа многих процессов до сих пор остается загадкой.

– Любознательная ты моя! – Ни понимания, ни одобрения в мамином взгляде так и не появилось, но голос немного смягчился. – Недаром говорят, что одно горе от ума. Не видать тебе семейного счастья. Кому нужна жена, вечно пропадающая в командировках?

Тильда на это лишь улыбнулась, оставив при себе мнение о том, что у каждого свое счастье. Маме нравилось заниматься домом, готовить, наводить порядок, натирая до блеска окна и не позволяя осесть на мебель ни одной пылинке. Она и дочери пыталась привить любовь к домашним хлопотам, но пока безуспешно. «Ты еще не доросла», – уверяла ее мама, но Тильда считала, что просто они с мамой слишком разные. Слово «маркшейдерство» нагоняло на маму такую же скуку, как на Тильду – слово «домоводство».

Холодный ветер, проскользнувший в приоткрытое окно, лизнул голые плечи Тильды. В кухне запахло осенним дождем и прелыми листьями. Дождь сегодня был бы кстати: не придется прятать слезы при расставании. Тильда заранее условилась с родителями о том, что они не станут провожать ее до терминала, и обещала позвонить сразу, как только выйдет из самолета в Питере.

В это раннее субботнее утро город казался совсем пустым: ни машин, ни прохожих. Повезло. Если пришлось бы стоять в пробках, Тильда опоздала бы на свой рейс: они примчались в аэропорт за полчаса до окончания регистрации.

Дождь действительно помог не разрыдаться, когда она пятилась к стеклянным дверям главного входа с приподнятой в прощании рукой. Слезы вместе с дождевыми каплями свободно стекали по щекам. Тильда не пыталась их сдержать, зная, что лицо от этого окаменеет, и улыбка на нем не удержится. А так ей удавалось сохранять счастливый вид. Родители и Женька махали ей вслед, глядя из окон машины. Стекавшие по стеклам дождевые струи искажали черты их лиц до неузнаваемости, превращая в гримасничающих чудовищ. Тильда отвернулась, испугавшись вдруг, что запомнит их такими. Неожиданно нахлынуло предчувствие долгой разлуки. И откуда только взялось? Ведь уже через пару месяцев Тильда должна была вернуться домой на зимние каникулы. Однако интуиция упрямо подсказывала иное. Как будто могло случиться что-то ужасное и непоправимое, способное разлучить ее с семьей. Или с кем-то одним из них. Например, с Женькой. Тревога за брата усиливалась с каждым днем. Неизвестно, сколько ему осталось. Это зависело от того, как быстро сгорит порция «недожитка», которую дала ему Дашка, чтобы оживить после спасения из подземной тюрьмы.