— А не в семь?

— Хочешь поспорить?

— Черт возьми, может, хоть этот парень не окажется конченым засранцем? — сказала |||||||||||||||, выходя из ванной. — Напомни, сколько раз я так говорила?

— Считая этот? Двенадцать.

— Вот черт! — нахмурила брови ||||||||||||||| и пошла переодеваться в свою комнату.

Он все крутил в руках конверт, гадая, кто мог ему написать — обратного адреса не было.

— Как тебе платье? — спросила ||||||||||||||| десять минут спустя.

— Это платье, туфли и брошь ты надевала восемь раз за этот месяц. Первого, третьего, пятого, девятого, тринадцатого, пятнадцатого, семнадцатого и двадцатого мая. Три свидания и пять собеседований. Третьего мая брошь была другой — стрекоза вместо вишенок. А первого ты надела кулон. Серьги были разные, кроме третьего, девятого, пятнадцатого и семнадцатого. А туфель у тебя две пары, так что считай сама. И чертова прорва шорт, блузок и топиков.

— Хорошо, пусть будет зеленое платье с кедами.

— Не стоит.

— Это еще почему?

— У твоего нового кандидата в бойфренды стойкое отвращение к зеленому цвету. Ты сама мне об этом сказала неделю назад, после телефонного разговора с Рыжей. Зеленый напоминает ему о смерти матери.

— Серьезно? Тогда футболка и джинсы. Плевать! Это все?

— Пока тебя не было, звонили Толстый, Кролик и Герцог. Ты должна заплатить за разбитую тарелку и суп, который вылила на голову клиенту, что шлепнул тебя по заднице. А еще ты уволена. За расчетом можешь приходить в любое время. Кролик сказал, что его новая лотерейная схема исключает числа девять, пятнадцать, двадцать семь, восемь, тридцать три, сорок девять и пятьдесят. Будешь покупать билет, смотри, чтобы их не было, а у «Барахолки» теперь новый счет для пожертвований — 43432228990075. И Герцог от души надеется, что ты нарисуешь новый плакат. Что-нибудь на тему «Мать и дитя».

— Ты так и будешь любоваться на марки? — спросила |||||||||||||||, без сил упав на диван.

Он вскрыл конверт. В конверте лежал фантик. Он развернул его и прочел: «Предатель».

Больше в конверте не было ничего.

* * *

Среди ночи его разбудил шум. Он открыл глаза и увидел мужчину в маске мультяшного героя: с большим желтым клювом. В руке мужчина держал шприц.

Он было рыпнулся, но его схватили и повалили на пол. Сдавили так, что не шевельнуться. В рот затолкали кляп. Потом в шею вонзилось острое. Он почти сразу вырубился, а когда очнулся, понял, что лежит на кровати. Слева и справа стояли дети.

Он никогда их раньше не видел. Бледный, чахоточного вида парень, девочка с компасом вместо часов на руке, и еще одна — совсем кроха с измазанным в шоколаде ртом. У каждого на шее висел ключ.

— Очнулся наконец, — сказал Чахоточный.

— Я |||||||||||||||, — сказала Девочка-с-компасом. — А это ||||||||||||||| и |||||||||||||||, — представила она Чахоточного и малютку. — Вон там в углу, — девочка указала на деревянный ящик, — |||||||||||||||.

— Приятно познакомиться, — сказал он, попытался сесть и тотчас пожалел об этом.

Голова закружилась, в глазах потемнело, виски сдавила боль. Он лег обратно на кровать и услышал, как что-то звякнуло. Он закрыл глаза, чтобы не видеть, как потолок меняется с полом местами.

Он помнил, как проверял фонарик и гадал, сколько еще протянут батарейки. Он куда-то собирался, скорее всего, бродить по чердакам. А после очнулся на кровати в незнакомом месте в окружении детей — с ключами на тонких шеях.

Его шея тоже была чем-то перехвачена. Он коснулся рукой металла, потом нащупал цепь. Он был прикован к стене или спинке кровати. Ужас захлестнул его. В этот раз он влип основательно.

— Где я? — спросил он, осторожно открывая глаза.

— В доме номер пятнадцать на Зеленой улице, — сказала Девочка-с-компасом и достала из переднего кармана платья фляжку. Отвинтила пробку, сделала глоток и убрала фляжку обратно.

В памяти что-то шевельнулось, словно некто приоткрыл дверь чулана, впустив немного света, и в серой тьме мелькнула тень, едва различимая среди других, точно таких же. Это чувство пропало так же быстро, как и появилось.

Он читал о похищениях и вот стал новой жертвой. Он еще раз оглядел детей. Повязки — на руках, шее. И тот ящик в углу наверняка обитаем.

||||||||||||||| пропала три месяца назад. Ей было пять. Мать уверяла, что дочь не покидала квартиры. Поиски продолжались несколько недель, но ничего не дали. В похищении (или убийстве) подозревали мать, но доказательств этому не нашлось.

— Как давно вы здесь? — спросил он.

Девочка-с-компасом пожала плечами.

Дети не были напуганы. Что бы с ними здесь ни творили, они не сломались. И «дом номер пятнадцать на Зеленой улице», где это, черт возьми? Улиц с такими названиями он не помнил. Впрочем, он много чего теперь не помнил.

— Ты голоден? — спросила Девочка-с-компасом. — У нас есть ветчина и сыр. И еще кола — хоть запейся. Ты можешь написать, что тебе нравится, и они принесут.

— Кто принесет?

Чахоточный одернул Девочку-с-компасом.

— Не рассказывай ему, — буркнул он. — Забыла, почему мы переехали?

— Да ладно тебе, |||||||||||||||, он ведь свой.

— Нам такие «свои» даром не нужны, — сказал Чахоточный.

Крышка ящика, который стоял в углу, приоткрылась, и он увидел девочку с улыбкой до ушей.

Когда он понял, что может встать с кровати и не облевать все вокруг, то решил осмотреться. Цепь надежно крепилась к стене. Без инструментов освободиться не получится. Ощупал ошейник. Замка нет. Вместо него — пара болтов, закрученных намертво.

В доме не имелось ни окон, ни дверей. Непонятно, как он попал сюда. И как в дом приходят «они». В карманах пусто, не считая фантика — он выбросил его в мусорное ведро под раковиной.

Пять кроватей, разделенных деревянными ширмами. Множество светильников. Раковина, душ и туалет. Холодильник, набитый продуктами. Телевизор. Шкаф с книгами. Камин. Он не скоро понадобится: на улице настоящее пекло. Еще немного, и асфальт начнет прилипать к кроссовкам. От этих мыслей скрутило живот. Сколько он здесь пробудет? До холодов? Если повезет.

Цепь была метра три. Хватало, чтобы добраться до холодильника и туалета.

Ключи на шеях у детей, зачем они? И почему прикован только он?

Больше всего он боялся увидеть камеру на штативе, матрас в бурых пятнах и цепи. Ничего подобного. Впрочем, «они» могли забирать детей из дома по одному, творить с ними бог знает что, а потом приводить обратно.

Может, есть потайная дверь? Он представил, что дом номер пятнадцать стоит себе на Зеленой улице, мимо проходят люди, едут машины, и никто не догадывается, что делается внутри.

Хотя нет: со стороны дом, пожалуй, выглядит необычно —