будто наслаждается моим смущением и нервозностью.

— Не покажешь, где я могу вымыть руки? — спрашивает Максим.

— Гостевая ванная прямо по коридору и налево, — отвечаю сухо.

— Влада, проводи гостя, — вмешивается папа.

Заставляю себя дочитать до пяти, чтобы не сказать, что Максим Андреев не маленький и справится сам, и натянуто улыбаюсь. Приходится напомнить себе, что этот обед крайне важен для отца. Ради него я, конечно, в состоянии потерпеть присутствие одного несносного человека.

— Мне кажется, ты немного взвинчена, — насмешливо тянет Максим, открывая краны в ванной.

— Я в порядке, — чеканю я, стараясь сохранить самообладание. — Просто не ожидала, что на этом обеде мне уготована роль няньки.

— А ты в этом хороша?

Я закатываю глаза и демонстративно отворачиваюсь от наглеца, стараясь не обращать внимания на будоражащую мягкость его ответного хрипловатого смешка.

Этот обед — самое странное событие моей жизни. Отец говорил, что он связан с бизнесом, но за все время, пока мы сидим за столом, никто не делает даже попытки поговорить о делах. Зато мне уделяется повышенное внимание. Влада умеет ездить верхом. Влада с четырех лет играет в теннис. Влада окончила школу с золотой медалью. Влада, Влада, Влада…

Когда официант подает горячее, я готова сгореть со стыда. Чтобы немного успокоиться, делаю несколько глотков вина, есть не могу — перекладываю аппетитные кусочки утки и спаржи по тарелке, не в состоянии донести до рта даже один из них. Господи, о чем только думает отец? Неужели такому серьезному бизнесмену как Юрий Андреев интересно, какая кличка была у моего пони?

Пока хозяин дома заливается соловьем, Андреев старший в основном молчит, время от времени бросая на меня изучающие взгляды. Младший же ведет себя так, словно меня не существует. Должно быть, он считает моего отца сумасшедшим, и я не могу его за это винить. Сейчас мне тоже так кажется.

Делаю еще один торопливый глоток вина, и впервые за полчаса ловлю на себе взгляд Максима. Подумает, что я алкоголичка. Впрочем, какая разница, что он подумает? Надеюсь, сегодня я вижу его в последний раз, и наши пути никогда больше не пересекутся.

После обеда отец приглашает Игоря Андреева в кабинет, где хранятся его любимые кубинские сигары. Рассчитываю, что с ними уйдет Максим, и тогда я смогу, наконец, расслабиться, но он продолжает сидеть на своем месте, неторопливо потягивая кофе.

— Какая у тебя насыщенная жизнь, Владлена, — лениво произносит он, когда мы остаемся наедине.

Так злюсь на папу за то, что поставил меня в такое идиотское положение.

— Прошу прощение за выступление отца, — отвечаю сдержанно.

— Отчего же? — он оценивающе изучает мое лицо. — Это было даже любопытно.

Под его взглядом я вновь чувствую себя до крайности неуверенно, а ведь он даже не прилагает для этого никаких усилий! Сейчас он весь — сплошное обаяние и любезность, но меня почему-то не покидает ощущение, что в этом есть скрытый для меня смысл.

— Не думаю, что такому как вы интересно… — я замолкаю, готовая откусить себе язык за эту неуместную фразу.

— И что же, по-твоему, интересно такому как я? — не упускает он возможность еще сильнее смутить меня.

— Это не имеет значения, — говорю тихо, комкая салфетку. — Я не вправе судить вас.

Теперь он широко улыбается, откровенно наслаждаясь моей скованностью, а в выразительных зеленых глазах загораются насмешливые искорки.

— А ты судишь?

— Нет! Этот разговор не имеет смысла.

Андреев легко поднимается со стула, и неожиданно подходит ко мне. Протягивает руку и, отбросив правила приличия, проводит кончиком указательного пальца по моей щеке. От этой вольности у меня перехватывает дыхание, а кровь стремительно приливает к щекам.

— Такая отзывчивая, — говорит он низким шепотом. — Это будет даже интересно.

Глава 4

— Что ты думаешь о Максиме Андрееве? — интересуется отец, когда гости, наконец, покидают наш дом.

— Почему я должна о нем что-то думать? — настороженно отвечаю я, отставляя в сторону чашку с недопитым кофе.

— Он привлекательный молодой человек. Мне показалось, вы нашли общий язык.

Знал бы ты папа, насколько далек от истины, думаю про себя, но вслух произношу:

— Он наш гость. Разумеется, я должна была найти с ним общий язык. Это ведь важно для тебя.

Встаю со стула и, сократив расстояние между нами, обнимаю отца за плечи. Весь день он выглядел крайне напряженным и сосредоточенным, поэтому мне хочется поддержать его. Что бы там ни было, уверена, он справится — если подумать, я не знаю более сильного человека, чем папа.

— Такие парни как он нравятся девушкам, — продолжает он, будто не замечая моего порыва. — Максим умный, образованный и очень хорош собой, а ты ни с кем не встречаешься.

Слова отца вызывают у меня недоумение — даже не вспомню, когда он в последний раз так живо интересовался моей личной жизнью. Да и нервное напряжение, в котором я нахожусь весь день, берет свое. Я устала и хочу вернуться в свою квартиру, чтобы спокойно провести остаток дня перед завтрашней съемкой, а не обсуждать сомнительные достоинства Максима Андреева.

— Пап, — говорю мягко, делая вид, что не расслышала завуалированного смысла его слов. — Я поеду домой, ладно?

— Андреев — выгодная партия, — не унимается он.

— Партия? — я хмурюсь, сбитая с толку его настойчивостью. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Отец поднимается с кресла, в котором сидел все это время, и подходит к окну. Теперь он стоит ко мне вполоборота, но я вижу, насколько бледным и осунувшимся он выглядит.

— У нас серьезные финансовые затруднения, Влада, — говорит он голосом, лишенным всяческих эмоций. — Брак с Максимом Андреевым их решит.

Что-то внутри меня болезненно сжимается, но я почти уверена, что просто неправильно все поняла.

— Пап, какой брак с Андреевым? — восклицаю я. — Я его едва знаю! И я Костю люблю, ты же знаешь. Да, мы пока не встречаемся, но…

— Ты, должно быть, шутишь! — одним взглядом отец заставляет меня замолчать. По мрачному выражению его лица понятно, что смеяться он не намерен. — Любовь, Владлена? Это сказка! В реальной жизни существуют только долг и ответственность.

— Но ты любил маму, — напоминаю я. — А я люблю Костю. Ты ведь знаешь, какой он хороший, и ты дружен с его родителями.

— Послушай меня, — отец даже не повышает голоса, но в нем появляются металлические нотки. Когда он так говорит, громкость не имеет значения. — Мы с твоей матерью были из влиятельных семей с хорошим достатком. Это всегда было первоочередным. Нам просто повезло, что у нас возникли взаимные чувства. А у твоего Кости отец