смешанного совета Вселенской патриархии, в июне были закрыты все греческие церкви и школы в пределах Константинопольской патриархии. Из-за подобных резких выступлений отношения между Турцией и Грецией продолжали накаляться. По мнению А. А. Макалинского, «если бы все это окончилось войной между двумя государствами — ответственность за нее должна была бы пасть на Грецию». Английские дипломаты, наоборот, возлагали всю ответственность на турецкое правительство.

В июне 1914 г. отношения между Турцией и Грецией обострились настолько, что в любой момент могла вспыхнуть война, которая, как понимали все державы, не сохранила бы надолго чисто балканский характер. Учитывая это, державы Антанты решили вмешаться в греко-турецкий конфликт.

Англия опасалась, что Турция может в качестве оборонительной меры закрыть Дарданеллы. Тем самым будут нарушены коммуникации с Россией и нанесен ущерб английской торговле. Английские дипломаты также считали, что данный конфликт будет способствовать окончательному присоединению Османской империи к блоку центральных держав, и проявили в этом вопросе особую активность. Единственный выход из создавшегося положения английская дипломатия видела в том, чтобы Греция пошла на отдельные уступки Турции. Она решила подтолкнуть греко-турецкие переговоры, которые велись с начала весны по инициативе германского императора Вильгельма II, надеявшегося заключить греко-турецкий союз под эгидой Германии, но которые вскоре зашли в тупик из-за несговорчивости обоих правительств. С этой целью на Балканы был послан известный английский журналист Е. Диллон, который, встретившись по дороге из Дурреса (Дураццо) в Измир с Венизелосом, убедил его в необходимости задуманного Англией мероприятия.

Английский посол в Стамбуле Л. Маллет и Е. Диллон нанесли визит великому визирю Порты, который одобрил мысль о встрече с греческим премьер-министром для выработки окончательного решения по вопросу о статусе Эгейских островов. Через Е. Диллона и Л. Маллета турецкие и греческие представители договорились об условиях встречи. Греческое правительство согласилось признать формальный турецкий сюзеренитет над островами при условии, что они будут управляться автономной греческой администрацией во главе с греческим принцем Павлом в качестве верховного комиссара. Великому визирю, со своей стороны, пришлось преодолеть некоторое сопротивление со стороны младотурок и их лидера Талаата. В результате было согласовано, что великий визирь и греческий премьер-министр встретятся в Брюсселе в самое ближайшее время. 21 июля Э. Венизелос оповестил представителей держав Антанты в Афинах о своем отъезде и просил их о политической поддержке. Англичане заняли двойственную позицию, с одной стороны, обещая Венизелосу свою поддержку, с другой, давая понять турецкому правительству, чье расположение они боялись потерять окончательно, что Англия «будет приветствовать любое дружеское соглашение между Турцией и Грецией». Постоянный заместитель министра иностранных дел Великобритании Э. Грея А. Никольсон коротко сформулировал политику Англии в этом вопросе так: «лучше всего... оставаться дружески нейтральными».

Ни в Англии, ни в Греции серьезно не верили в успех греко-турецких переговоров. Тем более, что великий визирь не имел полномочий для заключения соглашения, а избрание его делегатом на переговоры, по мнению Венизелоса, было «умышленным шагом турецкого правительства, которое не стремилось доводить 29 переговоры до окончательного урегулирования». По сообщению первого секретаря российской миссии в Афинах С. Л. Урусова, оппозиция правительству Э. Венизелоса, большая часть печати, общественное мнение и военные круги были глубоко убеждены, что Порта затягивает переговоры до того момента, когда ей удобно будет принять или первой бросить вызов Греции

Державы Антанты также не торопились с разрешением вопроса об Эгейских островах, так как в этот момент единственной их целью было удержать Грецию от военного выступления, дабы не оттолкнуть от себя окончательно Турцию. Вечером 21 июля 1914 г. Венизелос выехал из Мюнхена в Брюссель, однако вспыхнувшая австро-сербская война помешала его встрече с турками.

Международное положение Греции накануне первой мировой войны было сложным. Оно характеризовалось непримиримыми противоречиями с соседними Балканскими государствами, и прежде всего с Турцией, а также все возрастающей экономической и военно-политической зависимостью греческого государства от держав Антанты, главным образом Англии. Все это предопределило направленность политики правительства Венизелоса в годы войны.

§ 2. Внутриполитическая борьба в Греции по вопросу о нейтралитете (июль—октябрь 1914 г.)

В связи с началом военных действий Австро-Венгрии против Сербии премьер-министр Греции был вынужден вернуться в Афины и обсудить с членами своего правительства и королем вопрос о греческой помощи Сербии в соответствии с обязательствами, налагаемыми на Грецию греко-сербским союзным договором и военной конвенцией от 1 июня 1913 г. Еще по дороге в Афины Э. Венизелос обменялся телеграммами с министром иностранных дел Греции Г. Стрейтом и королем Константином. Греческий король и его советники убеждали Венизелоса отказаться от помощи Сербии в австро-сербском конфликте и сохранить нейтралитет. Они опасались, что военная поддержка Сербии приведет к сговору Болгарии с Турцией для пересмотра статей Бухарестского договора, что при слабости Сербии могло привести лишь к военному поражению Греции

Венизелос разделял эти взгляды Стрейта и короля и предпочитал в ответе на просьбу Сербии о помощи, данном уже после начала мировой войны, не касаться непосредственно австро-сербского конфликта. Однако в отличие от Константина и его советников греческий премьер давал понять главе сербского правительства Н. Пашичу, что «в случае нападения Болгарии на сербское государство место Греции будет рядом со своей союзницей». Такое решение, по мнению Венизелоса, было не только делом чести для Греции как союзницы Сербии, но, главным образом, «необходимостью, которая вызывалась требованием самосохранения его страны», так как «агрессия Болгарии могла привести лишь к увеличению ее территории и усилению ее военной мощи, что в конечном итоге привело бы к необходимости изменения статей Бухарестского договора».

Греко-сербский союзный договор, заключенный накануне II Балканской войны, носил оборонительный[7] характер и предусматривал, хотя и крайне неопределенно, общие действия Сербии и Греции со всеми вооруженными силами сторон, и в целом говорил в пользу Сербии. Однако в оправдание своей политики в отношении Сербии правящие круги Греции выдвинули целый ряд причин. Иначе обстояло дело с дополнительной военной конвенцией, направленной исключительно против Болгарии. Обстоятельство это служило одним из доводов противников выступления. Правящие круги Греции обращали также внимание на то, что союзные обязательства налагались на их сторону только в случае «чисто балканского конфликта», а союзнические отношения Сербии с державами Антанты и начавшаяся к этому времени мировая война фактически изменили смысл соглашения. Правители Греции пытались использовать и то, что по четвертому пункту военной конвенции Сербия должна была оказать Греции помощь в защите территорий, захваченных во время Балканских войн, и с этой целью выставить на сербо-болгарской границе 150-тысячную армию, которой у сербского государства, ведущего тяжелые оборонительные бои против австро-германских войск, конечно, не