время съемки Ортлеровских Альп, в мою палатку, разбитую в горах, попал газетный листок с сообщением о германской экспедиции Кольдевея. Вечером я прочел у костра пастухам и охотникам, сопровождавшим меня, лекцию о Северном полюсе. Удивительным казалось мне, как это могут существовать люди, обладающие какой-то особой способностью переносить кошмары холода и тьмы. Тогда я и не подозревал, что уже в следующем году я сам буду участвовать в полярной экспедиции. Не больше оснований могло быть также у Галлера, одного из моих тогдашних охотников, к предположению, что он будет меня сопровождать во время моего третьего путешествия. То же можно сказать и о тех двадцати трех участниках экспедиции, которые рано утром в июне 1872 года поднялись в Бременхафене[27] на палубу корабля с тем, чтобы окончательно связать с ним свою судьбу. Все эти люди дали общую подписку в том, что они отказываются от помощи со стороны спасательных экспедиций даже в случае невозможности возвращения собственными силами. Широкой целью нашего путешествия было открытие Северо-Восточного прохода, а ближайшей задачей – исследование частей моря или земель, расположенных к северо-востоку от Новой Земли[28].

Стоял ясный день. Никакой авгур не смог бы усилить оживлявшие нас радостные надежды. Друзья из Австрии и Германии пришли попрощаться с нами. Тих и скромен был наш отъезд; таким всегда должно быть еще невыполненное обещание. В 6 ч утра «Тегеттгоф»[29] прошел шлюзы, затем спустился по реке Везер на буксире городского парохода. Плывя по реке, мы испытывали глубокое удовлетворение людей, приступивших, наконец, к выполнению годами готовившегося плана. Перед нами проходили те же поляны, деревья и луга, которые так восхищали нас однажды при возвращении из Гренландии. Но мы смотрели спокойно на то, как все меньше и меньше становилась земля позади нас.

Вечером германское побережье исчезло из наших глаз. И тут мы, наконец, задумались над тем, какой окажется наша новая жизнь в тесных судовых помещениях. Каждый из нас хотел работать в возможно большем согласии. Однако уже сейчас мы убедились в том, что часто наше путешествие будет зависеть от непредвиденных случаев и обстоятельств, кажущихся на первый взгляд незначительными. Находясь в районе мелководного гельголандского фарватера, мы оказались без паров при полном штиле. Что стало бы с экспедицией, если бы мы не заметили своевременно, что под килем осталось всего несколько футов воды!

Граф Ганс Вильчек, поручик Юлиус Пайер (слева), лейтенант Карл Вайпрехт

Корабль наш имел 220 тонн водоизмещения. Он был снаряжен на 2,5–3 года и имел около 30 тонн лишнего груза на борту, благодаря чему сильно ощущался недостаток в помещении. Однако каюта, занятая Вайпрехтом, Брошем, Орелом, Кепесом, Кришем и мной, была гораздо удобнее той, в которой мы в количестве восьми человек находились в гренландской экспедиции. Чрезмерной была загрузка парохода углем (130 тонн); этого запаса должно было хватить не только для наших ежедневных нужд, но н для того, чтобы поддерживать пар в течение полных 50–60 суток стоянки во льду.

Судно и машина (100 лошадиных сил) показали себя с превосходной стороны как в пробной поездке 8 июня, так и во время всего дальнейшего путешествия. Ветры в Немецком море мало благоприятствовали нам, и поэтому понадобилось много времени для достижения норвежского побережья.

В моем дневнике этот переход описан следующим образом: «Преследуемый легким южным ветром, прокладывает “Тегеттгоф” свой одинокий путь через бесконечное море. Над нами синеет северное небо, воздух солнечный и мягкий. Вдали виднеются скопища бесчисленных рифов, опоясывающих скалистые берега Норвегии. Изредка прилетит чайка или сядет на верхушку мачты какая-нибудь другая птица, уставшая от далекого пути. Иногда мимо судна проплывет со страшной быстротой акула. Изредка на горизонте покажется парус. И это все… и никакой другой жизни, никакого события.

Каждый чувствует, не высказывая этого, что он вступает в серьезный период своей жизни. Сегодня еще мы можем надеяться на осуществление своих желаний, потому что никому из нас не известно будущее. Одно чувство оживляет всех, сознание, что в борьбе за научные цели мы служим чести нашей родины и что за каждым нашим шагом там, далеко, будут следить с живейшим участием. На “Тегеттгофе” можно услышать все языки нашей родины: немецкий, итальянский, славянский и венгерский. Судовой язык у нас итальянский[30].

Лейтенант Густав Брош (слева), мичман Эдуард Орел, доктор Юлиус Кепес

Веселье царит среди команды. Легкий ветерок несет по направлению к морю, над которым горит полуночное солнце, веселые, радостные песни, распеваемые по вечерам итальянцами; однообразный ритм пения далматинцев будит воспоминания о их солнечной родине, которую они скоро променяют на страну, настолько на нее не похожую, что она не рисуется даже их фантазией.

Какое мирное начало многолетнего путешествия в Северном ледовитом море! Через несколько недель заскрипит лед, отираясь о ребра “Тегеттгофа”, и кристальные айсберги окружат его. С трудом корабль будет прокладывать себе дорогу через ледовую пустыню. Временами он будет тесно зажат льдом, иногда сможет свободно передвигаться в прибрежной воде, временами же окажется окруженным зловещим “ледяным небом”[31]».

Экипаж «Тегеттгофа» состоял из 24 человек: руководители экспедиции – лейтенант Карл Вайпрехт и поручик Юлиус Пайер; лейтенант Густав Брош, мичман Эдуард Орел, врач Юлиус Кепес, машинист Отто Криш; боцман Пьетро Лузина; матросы Антонио Занинович, Антонио Катаринич, Антонио Скарпа, Антонио Лукинович, Джузеппе Латкович, Пьетро Фаллезих, Джиорджио Стиглих, Винценцо Пальмих, Лоренцо Марола, Франческо Леттис, Джиакопо Суссих; плотник Антонио Вечерина, повар Иоганн Ораш, кочегар Иосиф Поспишилл, охотники Иоганн Галлер и Александр Клотц (собачники); капитан Эллин Карлсен – ледовый начальник и гарпунер.

Капитан Эллин Карлсен, охотники Иоганн Галлер (слева) и Александр Клотц

На судне было восемь собак, из них две из Лапландии, остальные из Вены.

Бурная погода задержала нас на некоторое время у Лофотенов, так что только 3 июля мы прибыли в Тромсё. Дальнейшее наше путешествие задержалось на неделю из-за некоторых необходимых дополнений в снаряжении судна.

В корабле начиная с Бременхафена показалась течь.

В Тромсё корабль был исследован водолазами, разгружен, починен и снова загружен. Мы пополнили наши угольные запасы, на борт приняли норвежскую промысловую лодку и гарпунера, капитана Эллина Карлсена.

6 июля мы получили последние вести из Австрии, письма и газеты. Получен был также изданный русским правительством указ, изготовленный в двух экземплярах