даря удовольствие. Форменное безумие! Но мне было плевать, главное — рядом моя кошка! Точнее кошки — потому что остальные либо активно участвовали, лаская коготками чувствительные точки на обнажённом теле, либо сидели, и с сосредоточенным выражением на прелестных мордахах наблюдали игру.

— Эйди, я тебя обожаю! Когда вы только с седлом-то успели? — проговорил сквозь стоны.

— Успели, кот, — прошипела в ответ милаха. — Так удобней. Слишком все изголодались. Зачем ты нас бросил, Кошак? Чего мы тебе плохого сделали?

— Ди, прости. Я не знал, что так будет. Даже не представлял… Это ведь просто работа… Я думал, это моё призвание… для Экспансии… для всех вас…

Поймав удобный момент, я хитрым движением бёдрами смог завладеть «удовольствием» метиллии. По напряжённому телу подо мной прошла волна сокращений, и девочку выгнуло дугой. Стон застрял у милахи в горле. Но и мне прилетело отдачей. Совершенно беспомощный, я упал на всё ещё сведённое судорогой удовольствия тело прелестницы. Ткнулся лицом в разметавшиеся пряди. В носу защекотало. Не в силах противиться природе, смачно чихнул. Это помогло валькирии подобраться.

— Думал он! — прошептала-прорычала та. — Вон, Сай чуть умом не тронулась, пытаясь хотя бы немного отвлечься! Арья из инта не вылезает, он уже искрит от напряжения! Тиш крышу сносит, и она отправляется в город на тебя охотиться! А ты где-то шляешься… Это был последний раз, Кошак, когда мы тебя больше, чем на день, отпускали. Понял? Закончим миссию — и всё, больше таких глупостей не совершим. Мы должны быть вместе. Всегда.

— Как ты себе это представляешь? В бою?.. В десанте?..

— Нормально. Не обязательно всё время трахаться. Главное, мы будем вместе. Так возбуждение не разъедает душу. Мы же все знаем, что в любой момент можем развлечься — как только случай подходящий представится. Понимаешь? Ещё и адреналин помогает…

— Я больше не совершу такой ошибки. Обещаю.

— Мы тоже не совершим. Это я тебе могу сказать за всех, — ухмылка девчонки была хищной и обещающей.

Не совершат. И мне не позволят. Мы теперь вместе. Навсегда.

…В следующий раз из бездны страсти меня вырвало ощущение нереального, запредельного кайфа. И до того было хорошо, но тут словно у чёрно-белого телевизора прорезалось цветное изображение нереальной, запредельной чёткости. Широко распахнув глаза, я уставился в бескрайнее небо над головой. В лёгких плескался одуряюще свежий воздух, аж тягучий от обилия лесных запахов. Невесомый ветерок трепал волосы улыбающейся во все тридцать два зуба Милены. Чем-то Старшая была жутко довольна.

— Нравится? А если так? — в глазах ариалы блеснули до боли знакомые бесенята. Точно такие были, когда девочка предлагала мне шоколадку, аккурат после ухода «Селенги» в прокол без нас.

Миленино «если так» вновь отправило сознание в нереальные выси сладостного забвения. Восприятие подёрнулось рябью, чтобы через бесконечное время взорваться новыми ощущениями — прямо скажем, весьма необычными. Словно кто-то большой смачно облизывал всё тело сразу. А ещё через мгновение этот кто-то взял и… выплюнул меня в свет. Слабо соображая, что вообще происходит, я инстинктивно сжался на ровной поверхности в позе эмбриона. Заработала пелена, отсекая любые внешние воздействия. Но ничего страшного или даже подозрительного не происходило. Понимая, что лежать вот так, подобно новорожденному, глупо, поднялся на ноги.

Меня шатало. Тело оказалось покрыто слоем какой-то подозрительной слизи. Рядом обнаружились сёстры. Они стояли чуть в сторонке и молча наблюдали. Взгляды у всех были настороженными и выжидательными. Осмотревшись вокруг, я с удивлением и некоторым даже отвращением обнаружил то, что исторгло меня «к жизни». Неприятная картина. Даже жуткая. Не веря до конца в реальность всего происходящего, я вновь повернулся к валькириям:

— Что это было, сёстры?

Когда немедленного ответа не прозвучало, мой взгляд непроизвольно скользнул к памятной жути и словно приклеился к странному сооружению. Капсула — да, именно так, это самое правильное для неё определение — всё ещё стояла открытой. Белоснежная скорлупа, как у яйца, и розовое, мягкое, пульсирующее разверзшееся чрево. Две мясистые створки до умопомрачения напоминали женские половые губки. Даже волосики имелись — белые пучки отростков, чем-то похожие на тугую косу, шевелились и призывно тянули ко мне свои хвостики. Пришло понимание: стоит подойти к мембране, и они оплетут, а потом с методичностью и неумолимостью автомата затянут внутрь, где пузырится гейзерами тягучая гелевая субстанция… Я уже испытывал на себе их мягкую, неодолимую власть. Когда? Не знаю. Но тело помнило, передавая в предательской дрожи предвкушения свою память.

Огромного труда стоило отвести взгляд от исполненного соблазна пульсирующего нутра. Когда вновь посмотрел на кошек, поймал массу изучающих ироничных взглядов. Они не были удивлены ни прозвучавшим вопросом, ни моей реакцией на эту волнительную жуть.

— Неужели не догадываешься? — муркнула Сай, поднырнув под бочок.

— Это… капсула удовольствий?..

— Молодец, хороший котик, — рыжая приобняла за талию и прошлась серией коротких поцелуев по шее. Куснула мочку уха. И лишь наигравшись, продолжила. — Хочешь туда? Со мной?

Тело встопорщилось предательской дрожью. Справиться с ней, когда рядом излучающая соблазн кошка, оказалось решительно невозможно. Без неё — да. С ней рядом — нет. Желание объединить кайф от капсулы с кайфом от объятий игривой снежки оказалось выше меня.

— Да… — выдохнул ей в губы, так как рыжая и не думала сбавлять обороты, и уже перешла к французским поцелуям.

— Кем ты хочешь, чтобы я там была?

— А?.. — вопрос поставил в тупик. Даже то, что соблазнительница отшатнулась и теперь вглядывается в моё лицо, не сразу заметил.

— Хочешь, я буду кошечкой? Мы все будем кошечками? — она обвела ладонью неровный строй валькирий за спиной.

— Кошечкой?..

— Да. С такой мягонькой шелковистой шёрсткой. Нет, не длинной! Но очень, очень бархатистой! С мягкими подвижными ушками. Ты сможешь меня за них кусать! И хвостик.

— Хвостик?..

— Да. У меня будет хвостик. Ты какой хочешь? Пушистый, как шерстяной шарф, или кожистый, с такой милой кисточкой на кончике?

— Ты сейчас серьёзно, Сай? Вот так… станешь там для меня кошкой?

— И не только я