— Леон, — весомо печатая слова, включилась в беседу Арья. — Ты пойми правильно. Да, кошки включили имплант, как только ты появился в стае. Включили в «фоновом» режиме. Сделали это, как всегда делают с котами. Чтобы мальчик мог потянуть стольких девочек. Без этого никак. Теперь у тебя отходняк. Это — со стороны физиологии. Плюс, ты мечник. У мечниц, вроде бы, с этим какие-то свои проблемы…

— Проблемы однозначно есть, — включилась Милена. — Я говорила с Высшей, которую к тебе командировал Орден… Ты бы тоже мог с ней поговорить, а не трахаться.

— О чём мне с ней говорить? Знать бы тему… Она же ни на что не отвечает толком! Только на потрахаться и годится…

— Ладно, так уж и быть. Живи, — хмыкнула Старшая. Её настроение явно пошло в гору. Ещё и меня смогла немного заговорить. — В общем, у псионцев с этим беда. Какие-то сильные искажения в нервной системе из-за полей. Есть даже какая-то зависимость… Не уверена, правда, что её вообще особо считали… От силы полей зависит сила влечения к девочкам. Только там, в основном, к таким же девочкам, которые с полями. Но в твоём случае имплант внёс свои коррективы, направил эту чистую физиологию немного в другую сторону. Она наложилась на «фоновую» работу импланта, о которой говорила Ар. Да и психологически ты к нам сильно привязался. Одно на другое — такой вот резонансный эффект получился. И ты знаешь… не скажу, что это плохо. По крайней мере, не для нас.

С той стороны раздалось фырканье кошек. Все слушали наш разговор, и этим спасались, пока ехали. Теперь вот развеселились. Юмор вообще хорошо снимает напряжение… Не скажу, что лучше секса, но тоже ничего…

— В общем, попал ты сильно, Кошак. Для тебя теперь вообще другой дороги нет — только стая. Как и клялся — вместе, до самого конца. И ни у тебя, ни у нас выбора особого и нет. Зато так здорово! Постоянный партнёр. Всегда. И как раз над тем, чтобы это «всегда» никуда не девалось, мы и будем теперь работать. Начать придётся с перестройки режима. Будешь днём с нами трахаться. А ночью работать. Понимаю, не очень хороший вариант, но уж какой есть — извини.

На словах о сексе кошка перешла на тон ниже, в её голосе появилось придыхание. Произошло это явно против воли Старшей, но мне хватило и этого. Не сдержавшись, опять зарычал. Впился пальцами в подлокотники кресла. Эластичный материал начал сжиматься, словно пластилин, задорно похрустывая.

— Кот, кот, мы с тобой! Всегда! — Эйди. Милаха Эйди включилась в беседу, понимая, что старшие сёстры уже не в состоянии адекватно её вести, и что от их слов становится только хуже. — Сёстры, давайте ему споём? А?..

И они запели. Сначала только метиллия, потом в звуковой поток включился сильный голос Викеры, потом присоседилась Рита… Словом, все, кто ещё сохранял относительную ясность рассудка — а то в канале вдобавок к моему рычанию уже кто-то утробно взрыкивал.

Песня пролилась холодным душем. Эйди пела о красоте космоса — что-то из древнего фольклора собственной ветви, — и её тут же, без всяких предисловий, поддержали Тиш и Мисель. А я… Я просто шалел от такого вопиющего поведения своих кошек. Подумать только! Валькирии… пели! Не прощаясь с домом, уходя на передовую Экспансии, а буднично… для меня. Для мужчины. Точно сегодня в космосе взорвётся сверхновая!

Во многом благодаря прочувственной песне удалось, сцепив зубы, дотерпеть. О прибытии сестёр возвестил стройный хор голосов, зазвучавший одновременно у меня в голове и откуда-то со стороны входа в апартаменты. Голоса двоились и троились, они буквально обволакивали, словно пение русалок — нерадивого моряка. И точно так же они тянули вглубь, в бездну, к истокам — но море здесь было ни при чём. Наша бездна была куда коварней. Любовь?.. Сексуальная зависимость?.. Да какая разница?! Главное — у меня опять все дома!

Последняя мысль подбросила из кресла, заставила вскочить на ноги и ринуться навстречу своим кошкам. Первой в зоне досягаемости оказалась Сай. Я в один прыжок оказался рядом, прижал к себе улыбающуюся рыжую бестию, а в следующее мгновение уже прижимал её к ближайшей стенке — шалея от запаха волос девочки, от невероятной бархатистости кожи щеки, о которую тёрся своей щекой.

Сайну не нужно было уговаривать. Она и до того была не в себе, а как ощутила мои объятья… Пока я маялся дурью, невинно ластясь, девочка сноровисто расстёгивала застёжки наших комбинезонов, и завладев сокровенным, погрузила его в себя на всю глубину. Стройные цепкие ножки тут же оплели мои бёдра, завершая процесс пленения вожделенной добычи, — и только тут нас немного отпустило.

— Мог бы и подготовиться, кот! — промурчала рыжая в самое ухо, пока я вовсю покрывал поцелуями её шейку, в попытке добраться до такой манящей ключицы. — Зачем, спрашивается, форму нацепил? Ведь всё равно в душе был! Я чую твой запах!

— На автомате, кошка, — мой горячечный шёпот через поцелуй породил к жизни дрожь женского тела, а сама валькирия крепче вцепилась ладошкой в мои волосы. — Мозги совсем отключились. Только о тебе и о сёстрах думал.

— Я тебе обещала сзади… Но не сейчас. В другой раз. Сейчас не пущу. Пока другие не оторвут, буду сжимать, что есть мочи. Мой! Мой кот!

Дальнейшее больше напоминало сцену массового помешательства. Рычание, крики, зловещий шёпот обсуждения и торга, и стоны, стоны, стоны… Кошки полностью завладели ситуацией — насколько ею вообще можно завладеть в таком состоянии. Слишком у всех рвало крышу.

В себя пришёл рывком, спустя неизвестно сколько времени от воссоединения нашей боевой семьи. Подо мной смачно ворочалась Эйди, сам же я стоял в упоре лёжа. С чего вдруг… Да они же как-то умудрились нацепить на бёдра эту новую игрушку! И теперь Эйди — эта милаха Эйди! — сцепив ножки у меня за спиной, лихо рулила процессом. Получалось у неё ничуть не хуже, чем у Мисель — рулить гоночным катером. Я даже на пару мгновений не мог подвиснуть, как приходила новая «команда», подстёгивая страсть, опаляя желанием,