Медленно, очень медленно, будто в дурном сне, главарь наемников поднял огромный меч и шагнул навстречу Венельду. Шаг был тяжёл. Охотник пригнулся, обходя противника по дуге, и почти сразу почувствовал, что охранительный знак не сработал. Неведомая сила по-прежнему пыталась проникнуть к нему в голову, поработить, лишить воли.

Поравнявшись с костром, Венельд на ощупь вынул из кармашка пузырёк с порошком из дубовых углей и сыпанул в огонь, не сводя глаз с наёмника. Пламя взвилось вверх – укреплённая заклинанием сила священного дуба встретилась с очищающим жаром огня. Наёмник отпрянул, когда отблики костра заплясали на его лице, неловко шагнул назад, покачнулся, но тут же выпрямился и пошёл на Венельда, выставив перед собою меч. Ведьмак ушёл от прямого удара, поднырнув под руку нападающего, и оказался у него за спиной. Наёмник тяжело повернулся, мечи скрестились, высекая искры.

«Тебе не победить, – билось в голове Венельда. – Не победить!» Страх, отчаяние и безысходность накатывали волнами, лишали тело сил и сноровки. Наёмник двигался, будто во сне, казалось, он не вполне осознаёт происходящее, но каждый его удар был точен и преисполнен нечеловеческой мощи. Охотник едва находил в себе силы отражать нападение, вяло удивляясь собственному состоянию. Каких только тварей ни встречал он на своём пути и всегда выходил победителем, потому что не сомневался в победе. А с этим-то монстром что не так, поглоти его Тьма?!

«Сдайся, охотник! Ты не хочешь продолжать этот бой». Что за напасть? Отражая очередной удар, Венельд сообразил, что чужой разум, с самого начала битвы пытающийся проникнуть к нему в голову, всё-таки сделал это и теперь пытается навязать ему свою волю. Ноги подкашивались, руки слабели, в глазах плыло. Меч наемника описал широкую дугу, опускаясь на голову Венельда. Четкое понимание, что этот удар ему отразить не удастся, яркой вспышкой мелькнуло в мозгу, но в это мгновение тяжёлый двуручный меч дрогнул и чуть-чуть поменял траекторию. Прянув в сторону, Венельд сумел избежать смертельного удара и тут же выпрямился, разворачиваясь к противнику.

«Ты покойник, охотник. Сдайся,» – прошелестел в голове чей-то голос. Наёмник снова занёс меч. Костёр шипел и плевался искрами, выхватывая из темноты исковерканные силуэты коряг, окончательно утративших сходство с человеческими телами. Равнодушные звёзды взирали на разворачивающуюся схватку с недосягаемой высоты. – «Тебе не победить!»

Взглянув в лицо своего противника, Венельд вдруг понял, что тот тоже сопротивляется приказам чужого разума – оттого и двигается, словно в тяжёлом кошмаре, от которого никак не получается пробудиться. Стало быть, и меч от головы Венельда он отвёл своей волей! Видно, не в меру могуч был когда-то, коли и сейчас удаётся противиться. Чья-то злая воля поработила его явно покрепче, чем Венельда, и, похоже, уже не один год служил он своему хозяину, а вот поди ж ты!..

Воспряв духом, охотник поднял меч и ринулся на врага. Если бы удалось его обезоружить да после связать, глядишь, там бы и прояснилось чего. Убивать человека, действовавшего не по своей воле, Венельду не хотелось. Могучий наёмник вызывал у него невольное уважение. Да и следовало разобраться, в конце концов. Парень отбил удар, метящий ему в бок, и заговорил:

– Я не желаю зла! Если… можешь противиться – сдайся! Убивать… не стану.

Наёмник махнул мечом, целясь ведьмаку по ногам. Венельд перепрыгнул широкое лезвие, ударил снизу вверх. Меч его разорвал рубаху на плече не успевшего распрямиться противника, чуть поранил кожу – тот словно и не заметил. Да и не та была рана, чтобы её замечать, так, царапина.

– Вместе… разберёмся, что к чему, – продолжал увещевать наёмника Венельд. Он тяжело дышал и обливался потом, но старался говорить ровно и убедительно.

Ни проблеска мысли в глазах! Огромный меч вновь взлетел и опустился – в этот раз он бил наискосок, сверху вниз, стремясь разрубить охотника пополам, от плеча до грудины. Извернувшись, Венельд подставил клинок; лезвия заскрежетали друг о друга, меч наёмника соскользнул вниз, заставив того сделать широкий шаг и приблизиться к противнику. Ох, и силён же!

– Борись, ты сможешь! – лишь тьма во взгляде стала ему ответом.

Нет, сила тут не спасёт… Улучив момент, Венельд убрал одну руку с рукояти своего меча, позволяя тому устремиться к земле, и выхватил из-за пояса кинжал с серебряным лезвием. Не ожидающий вдруг ослабевшего сопротивления наёмник посунулся вперёд, вслед за мечом – и получил кинжалом в бок. Венельд отскочил, окончательно лишая противника опоры, и тот тяжело рухнул на колени, лишь чудом не выпустив оружия.

– Я не хочу тебя убивать!

Мотая головой, точно оглушённый, наёмник попытался подняться. Венельд метнулся к нему, придавил сапогом руку, держащую меч, приставил к горлу клинок:

– Не вставай!

Внезапно накатившая дурнота едва не лишила его сознания. Каждая клеточка тела корчилась в муках, дрожа от бессильного ужаса и отчаяния. «Это конец! Конец!»

Ну уж нет! Венельд до крови прикусил губу, пытаясь привести себя в чувство. Это победа, я почти победил… «Тебе не уйти отсюда живым, охотник! Я выведаю твоё имя и превращу тебя в послушную куклу. Тебе не избежать моего гнева!»

Воспользовавшись замешательством противника, наемник отвёл его меч от своей шеи и вскочил на ноги, высвобождая собственное оружие. «Имя! – точно молнией пронзило Венельда. – Так вот как подчинили этого несчастного… „Кто ведает имя, тот заберёт себе душу“, – припомнилось парню. – Выходит, это не сказки! Но как…» – резкая боль в бедре оборвала его мысли. В сапог хлынула кровь. Рана отрезвила Венельда, привела его в чувство, заставила вскинуть меч – и как раз вовремя, ибо следующий удар наёмника мог лишить его жизни. Мечи столкнулись с такой силой, что онемела по локоть рука. Не выдержав напора, парень отступил – и раненая нога тут же подвела его, подломилась, зацепившись за торчащий из земли узловатый корень. Венельд тяжело упал, не успев сгруппироваться – сил его хватило только на то, чтобы не напороться на собственный меч. Наёмник навис над ним беспощадною чёрною тенью.