Шрифт:
Закладка:
Дело в том, что я оказался довольно скоро после этой песни, моментально ставшей шлягером после ее исполнения Муслимом Магомаевым, весьма востребованным в песенном цеху тогдашней эстрады, ибо умел очень хорошо «подтекстовывать», то есть писать тексты на уже готовую музыку. Как известно, есть два способа создания песни: первый — это когда поэт приносит стихи композитору и он сочиняет музыку на эти стихи; второй способ — когда композитор дает поэту уже готовую мелодию и поэт пишет текст, который должен уложиться в уже заданную музыку. Этот второй способ намного труднее первого, и в 70-е годы очень хорошо умели это делать только Лёня Дербенёв и Игорь Шаферан. Они были уже довольно «маститыми» и брались не за всякую мелодию, которую им предлагали молодые, неизвестные композиторы. И тут появился я, который умел это делать, то есть «подтекстовывать», ничуть не хуже этих мастеров…
И вскоре ко мне уже выстраивалась очередь из руководителей вокально-инструментальных ансамблей (сокращенно ВИА), которые все писали музыку для своих коллективов, и я с удовольствием окунулся в эту новую для меня творческую атмосферу. И вот у меня появились четыре, как я их называл, «придворных» ВИА: «Поющие сердца» (руководитель Виктор Векштейн), «Добры молодцы» (руководитель Анатолий Киселев), «Здравствуй, песня» (руководитель Аркадий Хаславский) и «Красные маки» (руководитель Владимир Чуменко), репертуары которых состояли в основном из песен, написанных на мои стихи. С «Красными маками» я сделал пластинку, которая через два года побила все рекорды по тиражу: было выпущено более пятнадцати миллионов экземпляров этой пластинки. Она называлась «Кружатся диски»…
Дело в том, что мне в начале 1979 года, когда уже весь мир заболел стилем диско, пришла идея выпустить и у нас наконец танцевальную пластинку в этом стиле. Тогда в «Красных маках» работал очень талантливый музыкант и аранжировщик Юрий Чернавский. И вот я как-то говорю ему, а не сделать ли нам пластинку всю в стиле диско. Он очень обрадовался такой идее, сказал, что давно сам об этом думал и вот наконец нашел единомышленника.
Короче, я написал заглавную песню, она называлась «Кружатся диски» и открывала весь диск этой танцевальной музыкой, которую якобы представляет в диско-клубе некий диск-жокей. Отдал текст Давиду Тухманову, ему он очень понравился, он написал отличную музыку, и я начал писать следующие песни для этого диска, «подтекстовывая» уже написанную мелодию в стиле диско. Через месяц-другой материал был написан и начались записи, притом записывалось все в ночные смены на студии звукозаписи фирмы «Мелодия», так как это была, можно сказать, полуподпольная работа — я, как член худсовета, попросил Владимира Дмитриевича Рыжикова, заведующего отделом эстрадной музыки на фирме «Мелодия», чтобы без всякого предварительного прослушивания на худсовете нам выделили ночные смены для записи. Он разрешил, всецело полагаясь на мою ответственность, а я его заверил, что никакой пошлятины не будет, да и он знал предварительно почти весь материал, который мы будем записывать.
К началу 1980 года наша работа была закончена. Мы ее показали на худсовете, где она была принята на ура.
А Тухманов решил сделать свою версию песни диск-жокея и сказал мне, что отдал ее одному молодому парню, начинающему певцу из Самары, который так двигается, что не нужно никакого хореографа, чтобы поставить танец для исполнения этой песни. Это был никому тогда не известный Валерий Леонтьев. Адик (так мы звали Давида) записал и снял клип этой песни и сказал мне, чтоб я обязательно посмотрел новогодний «Голубой огонек» в ночь на 1980 год.
Естественно, я смотрел не отрываясь эту новогоднюю передачу, но никакого Леонтьева с моей песней я не увидел. Звоню наутро Тухманову, а он мне и говорит:
— Представляешь, Лапин обычно предварительно не смотрел эту передачу, а тут вдруг решил. Когда Леонтьев закончил петь, Лапин попросил остановить монитор и спрашивает: «Что это такое — диск-жокей?» Ему объясняют, что это ведущий вечеринки в диско-клубе. На что он раздраженно так заявляет, что у нас здесь не конюшня и никаких жокеев быть не должно… И песню убрали из новогодней программы…
Так товарищ Лапин стал дважды могильщиком двух моих шлягеров… (О еще одном подобном случае расскажу чуть ниже.)
А тут подоспели Олимпийские игры в Москве. В ночном клубе в Олимпийской деревне был киоск фирмы «Мелодия», где продавались наши отечественные пластинки. Зарубежные гости покупали там в основном пластинки с классической музыкой, а нашу отечественную эстраду не особо жаловали. И тут как-то в разгар вечеринки в этом ночном клубе поставили пластинку «Кружатся диски», и на следующий день все эти диски «Красных маков», что были в киоске, раскупили. Пришлось доставить еще одну партию этих пластинок, но и она вскоре была раскуплена. А пластинка была в очень красиво оформленном конверте, и эти конверты печатались где-то не на Апрелевском заводе, что выпускал сами диски, а на другом предприятии. Короче говоря, красивых конвертов стало не хватать, тогда пластинки начали выпускать просто в белом конверте, где просто значилось: «Красные маки» и «Кружатся диски». Так моя идея обрела столь осязаемое воплощение.
А рок-группу «Карнавал» я просто, что называется, за руку привел на тогдашнюю эстраду (до этого они работали в ресторане «Измайлово»), написав на музыку Александра Барыкина и Владимира Кузьмина песни (тогда еще они работали вместе и только год спустя разошлись, притом Барыкин оставил за собой название «Карнавал», а Кузьмин создал новую группу «Динамик»). Кстати, на конверте первого миньона коллектива впервые в нашей стране было написано: «Рок-группа „Карнавал“», и состоял этот миньон из трех песен, сочиненных мной на музыку Барыкина и Кузьмина. Притом я так «набил руку» на этих «подтекстовках», что иногда было трудно узнать, что первоначально — музыка или стихи… Никита Богословский выиграл не одну бутылку коньяка на спор, когда просил угадать первоисточник песни «Пойми меня», так как все как
