в «Майн кампф», и на основании этого материала делают вывод об источниках, на которых Гитлер построил свое мировоззрение; при этом не учитывается, что большинство книг, оказавших влияние на его мышление, Гитлер прочел уже после того, как написал «Майн кампф». Этот недостаток касается и книги Райбека, который концентрируется на «доказуемо прочитанных Гитлером источниках, прежде всего из „времен борьбы“, и, насколько это возможно, нащупывает привычки молодого читателя Гитлера»[54].

Дискуссия о книге Гёца Али «Народное государство Гитлера»

В 2005 г. вышла книга берлинского историка Гёца Али «Народное государство Гитлера». Она получила широкий отклик далеко за пределами научного мира, рецензировалась и обсуждалась в ведущих немецких ежедневных и еженедельных газетах. В отличие от моей книги или работы Кроля темой Али было не мировоззрение Гитлера, а вопрос о связи между преступлениями национал-социалистического режима и лояльностью значительной части населения. Между тем его ответ демонстрирует много параллелей с тезисами моей книги о самоидентификации Гитлера как революционера.

Поэтому ниже мы остановимся на этом подробнее. НСДАП, говорит Али, представляла «одну из социальных и национальных революционных утопий прошлого <XX> века. Это делало ее популярной»[55]. Задача его книги заключалась в том, чтобы «взглянуть на господство национал-социалистов как на национальный социализм»[56].

Али подчеркивает «многочисленные заимствования национального социализма из запаса левых социалистических идей»[57]. Организатор массовых убийств евреев Эйхман, пишет Али, неоднократно подчеркивал в своих воспоминаниях: «Мои интуитивные политические ощущения лежали слева, подчеркивая социалистическое как минимум не меньше, чем националистическое»[58]. Привлекательность национал-социализма для миллионов немцев, продолжает Али, заключалась в «обещанном народу равенстве». «Для тех, кто принадлежал к большой группе, в расовом отношении определяемой как единая, — а это были 95 % немцев, — все различия уменьшались в рамках отношений внутри группы. Устранение сословных различий, на которое была направлена политика государства, начинало ощущаться в государственных молодежных организациях, в Имперском трудовом фронте, в крупных партийных организациях и постепенно даже в вермахте»[59].

В моей книге я показываю, что Гитлер видел себя социальным революционером, испытывающим сильные эмоции в отношении «трусливой буржуазии», и столь же энергично хвалил рабочих, которым он обещал возможности продвижения по социальной лестнице и равные шансы. Я, напротив, или занимался поверхностно, или вообще не занимался вопросом о том, насколько эти идеологические убеждения Гитлера соотносятся с реальными социальными изменениями с 1933 по 1945 г. Для Али, однако, это является предметом рассмотрения. Гитлер добился того, «что ни крестьяне, ни рабочие, ни мелкие и средние служащие и чиновники не были хоть в какой-то значительной степени обложены военными налогами. <…> Национал-социалистическое руководство было непреклонно, принимая на основе расового принципа решения в отношении евреев, так называемых неполноценных, а также чуждых народов, и столь же решительно, руководствуясь классовыми принципами, распределяло в рамках внутренней политики нагрузки в пользу социально более слабых»[60].

Али показывает, что германские рабочие, а также большие группы служащих и чиновников до 8 мая 1945 г. «не выплачивали ни пфеннига прямого военного налога»[61]. Он говорит о «налоговой доброте в отношении масс»[62]. Параллельно с этим осуществлялась «налоговая жесткость в отношении буржуазии», т. е. той общественной группы, которую Гитлер — как это описано в главе Ш.3 моей книги — презирал до глубины души. Одним из многих примеров налоговой нагрузки на состоятельных граждан, приводимых Али, является так называемый налог на домовладение, составивший для немецких домовладельцев в конце 1942 г. 8 млрд рейхсмарок[63]. «Никогда за все время правления национал-социалистов не обсуждался закон, который привел бы к хоть сколько-нибудь похожей нагрузке на рабочих. Напротив, в дискуссии вокруг налога на домовладения наглядно отражается принцип взваливания на материально более обеспеченных граждан также и явно более высокой доли военных расходов»[64].

Али демонстрирует, что социальное уравнивание, с одной стороны, и жестокая «аризация», с другой стороны, соответствовали друг другу, и показывает, в каких масштабах осуществлялась национализация собственности европейских евреев в пользу большинства германского населения. Политика уничтожения и социально-политические инициативы не противоречили друг другу, а были переплетены. «За счет национальных экономик всех оккупированных и зависимых стран, рабочей силы миллионов занятых принудительным трудом, аризированной собственности убитых евреев и голодной смерти миллионов людей, особенно в СССР, нацистское руководство создало основу для того, чтобы предоставить массам немцев возможность непосредственно пользоваться материальными плодами завоевательных походов»[65]. Так национал-социализм оказывается в одном ряду с другими социалистически ориентированными тоталитарными системами. «Различаясь по методам, но так же нередко за счет третьей стороны, мобилизация масс становится ядром политических идей ХХ столетия. Национальный социализм НСДАП является частью этого континуума»[66].

В какой связи находятся тезисы Али с тезисами моей книги? В книге показано, что левые социалистические элементы в мышлении Гитлера играли гораздо большую роль, чем это предполагалось до сих пор. Расовые теории не были в центре моего исследования, поскольку уже имелось много надежных работ по его расово-политическим представлениям. Али объясняет, как переплетались расовая идеология и социально-революционные цели Гитлера. Читая книгу Али, я обнаружил высокую степень соответствия между системами идей Гитлера, которые я реконструирую в своей книге[67], и описываемой Али социальной реальностью Третьего рейха.

Тем не менее тезисы Али вызвали и возражения. Некоторые исследователи не соглашались с тем, что положение рабочих в Третьем рейхе действительно улучшилось. Хахтман, например, пишет в рецензии на книгу Али, что номинальные зарплаты до уплаты налогов — и в еще большей степени заработки после уплаты налогов — еще в 1943 г. были явно ниже уровня 1929 г.[68]Прежде всего, выражались сомнения, что фактические изменения в социальной структуре Германии были настолько сильны, как это утверждает Али. Будущие исследования должны будут показать, преувеличил или нет Али масштаб социальных перемен и перераспределения.

Нередко при обсуждении книги Али критикуется то, что Али вообще не утверждал. Речь идет, например, об указаниях на то, что в Третьем рейхе по-прежнему существовали классы и социальные противоречия. Хахтман выступает как против тезиса Али об «услужливой диктатуре», так и против старой точки зрения (например, у Ганса Моммзена), согласно которой народная общность была в первую очередь пропагандистским продуктом и носила всего лишь демагогический характер. Традиционные элиты, пишет Хахтман, «не хотели подвергаться нивелировке, и ни один представитель нацистского режима не думал о том, чтобы растворить, например, экономические и научные элиты вместе с широкими рабочими слоями в безликой массе»[69]. Хахтман выступает, таким образом, против толкования, которого не придерживаются ни Али, ни я или другие авторы.

То, что пишет Хахтман, соответствует скорее тому, что я