удивительно: напялила на себя мешок и перевязала его на поясе верёвкой. А мешок весь был покрыт монетками. То есть настоящими деньгами. Я разглядел десяти-, двух- и пятирублёвые, а ещё копеечные и десятикопеечные, юбилейные, подарочные, совсем не рублёвые, а иностранные. Именно монетки издавали звон от каждого шага удивительной женщины. Они же поблёскивали в редких лучах заката, разбрасывая вокруг бесноватых солнечных зайчиков. Карманы, грубо пришитые к мешку-одежде, были тоже забиты монетками. А когда женщина подошла ближе, я разглядел, что вместо глаз у неё тоже монетки, аккуратно вставленные в глазницы. Они почти стёрлись, но всё равно можно было увидеть профиль какого-то царя или императора. Жуткое зрелище.

– Я ждал тебя, Дана. Слышишь звон и знаешь, где он! – буркнул дедушка.

– Хорошо выглядишь! – воскликнула бабушка.

– Ходят слухи, вы приманили Рыбака, – произнесла женщина по имени Дана звенящим, как монетки, голосом. Она хмурилась. – Как можно быть такими неосторожными? Ну-ка, малыш, дай крючок.

Длинная рука выскользнула из мешка-одежды и потянулась к Максу. Ладонь у женщины была костлявая, кожа тёмная и грубая, будто покрытая слоем песка или глины.

– Он мой, – ответил Макс, пряча крючок за спину. – Мне его подарили.

– Я не собираюсь отбирать, малыш. Мне нужно посмотреть, – сказала женщина.

– Дай ей, – шепнул я, толкнув брата локтем в бок. – Вряд ли случится что-то страшное.

Макс нехотя подчинился. Женщина аккуратно взяла крючок двумя пальцами, поднесла к собственному лицу и вдруг, без предупреждения, всадила острый кончик в монетку, заменяющую ей левый глаз. Тут только я заметил, что в обеих монетках были крохотные дырочки, будто для этого и предназначенные.

Бабушка и дедушка одновременно выдохнули.

– Ты говорила, что страшного не случится, – сказал Макс. – Но это самое страшное, что я пока видел в жизни.

Хотя он не выглядел напуганным, но я на всякий случай приобнял брата за плечи.

– Прости, малыш, – произнесла женщина. – Дайте-ка мне минутку… чуть больше… знаете, этому рыболовному крючку много-много лет. Я чувствую запах, исходивший от рук, которые его изготовили. Смола. Огонь. Металл. М-м-м. Мелкий крючок, ни одна золотая рыба не сможет на него попасться. Он семьдесят два раза погружался в воды рек и каналов Петербурга и тридцать семь раз находил жертву. Талисман.

Женщина водила головой справа налево и, казалось, разговаривала сама с собой. Голос её сделался глухим и едва слышным. Мы не перебивали. Бабушка с дедушкой тоже. Звон монеток разносился по волнам реки.

– Рыбак долго готовился, – продолжила женщина. – Вынюхивал. Рисовал карту с маршрутом. Но потерял. Глупец. Рассеянный. Выпил кружку облепихового чая, съел кусочек лимонного пирога, забыл на столике клочок бумаги, а когда вернулся в кафе, что на Ваське, карты уже не было. Кто-то её забрал. Кто-то знал, что нужно забирать и в какое время. Теперь Рыбак ищет карту. И рыбу. Сезон открыт.

Женщина повернула голову в сторону дедушки.

– Ты стащил карту, верно?

– Не стащил, а взял, чтобы она не попала в руки случайным там людям, – сконфуженно пробормотал дедушка. – Нечего было забывать. И потом, все мы знаем, что будет, если Рыбак поймает рыбу. А нам карта нужна. У нас форс-мажор, между прочим.

– Что? – спросил я.

– Ничего хорошего, – ответила бабушка. – Когда кто-то насаживает другого на крючок, жди беды.

– Кстати, верните, – попросил Макс, насторожённо разглядывающий женщину.

Женщина вытащила крючок из монетки-глаза и протянула Максу. Сказала:

– Нас забыли представить, простите, малыши. Я Дана, чинительница рек и каналов Петербурга. Каждый, кто касается воды в этом городе, имеет дело со мной. Как видите, собираю монетки, которые бросают с мостовых. По совместительству наблюдаю за жизнью рек и каналов, завожу людей туда, куда бы они хотели попасть – если правильно попросят, конечно! – и открываю тайные тропы. Иногда настоящий путь ведёт только по воде.

– Всё ещё ничего не понятно, простите, – сказал я. – Ни разу не слышал слово «чинительница». Какое-то оно ненастоящее.

– Что в нём ненастоящего? От глагола «чинить». Всё вам надо разжёвывать, дети, – вмешался дедушка. – Давайте расскажу.

…Как вы поняли, мы уже не в том Петербурге, где живёте вы и ваши родители. Это другой Петербург. У любого города есть изнанка. Когда строят город, появляется его обратная сторона, с грубыми швами, следами от строительных работ, потёртостями, заплатками и так далее. Ну, знаете, как если сшить рубашку и вывернуть её. Не очень приглядное зрелище, да? Но на изнанке держится всё. Распусти шов – рубашка развалится. Вот тут на Изнанке и обитают другие люди. Это своего рода обслуживающий персонал, поддерживающий порядок в городе, залатывающий дыры, чинящий разные вещи, о которых люди даже не задумываются. Реки и каналы как будто существуют сами по себе, но куда деваются монетки, которые бросают в воду туристы? Или почему Нева редко выходит из берегов? Или как так получается, что одни каналы осушили и закопали, а другие до сих пор существуют? За это отвечает Дана. Важная шишка, дети. Имена есть только у чинителей высшего порядка. Проявите уважение.

– Когда-то я была богиней, – сказала Дана задумчиво. – Забываю об этом время от времени. Только имя помнит. Не забывайте имён, а то останетесь без прошлого.

– Если есть чинители, – сказал Макс, – то, получается, есть и ломатели?

Дедушка загадочно хмыкнул и покосился на серое небо, изрезанное вереницами болотных голубей.

– Интересная игра слов, – сказал он. – И ты совершенно прав. Есть тут у нас один ломатель. Тот, кому не нравится город. Он обитал задолго до появления богов и людей. Ему хочется вернуть всё как было. Болотные голуби его прислужники. Ищут, где бы распороть лопнувший шов. Сквозь швы проступают грязь, болото и лес. В болотах голубям хорошо. В болотах ломатель ищет успокоение…

Дедушка сделал паузу, давая нам возможность переварить информацию. Потом продолжил:

– Изнанка города не предназначена для обычных живых людей, дети. Но без вас мы ничего не можем сделать. Такой парадокс. Нам нужно завершить дела и отправить вас обратно как можно быстрее. А чтобы завершить и выбраться, нужна большая золотая рыба. Вы, значит, пообщаетесь с ней немного, определитесь с пожеланием, ну и… дело техники.

– А вы, что ли, не живые? – спросил Макс.

Бабушка громко закашляла в кулачок и оттеснила дедушку поближе к Дане, чинительнице рек и каналов.

– Каждому ответу своё время, – сказала она. – Предлагаю двигаться дальше. Открой проход на Изнанку, а?

Последнее предложение было адресовано Дане. Чинительница рек и каналов кивнула, издавая звон десятков монеток, подвешенных к голове, и направилась к каменной стене. Вода Невы лениво перемахнула через мостовую и