class="p1">Мы расположились с другой стороны, Илья занял место у окна. Я оказался в центре. Слева от меня сел третий охранник. Но получив сигнал от мэра, вышел в раскаленный день и остался с прессой.

— Все устроились? Готовы?

Мэр дал команду близнецам. Перегородка, отделяющая нас от шофера, поднялось. Лимузин плавно тронулся…

Я пригнулся чтобы разглядеть здание, из которого мы вышли, появились на этот свет, обрели право на жизнь. И увидел, что это не домик с колодцем, как мне представлялось сначала, а часовня, или даже храм. Он вплотную примыкал к другим домам, и только по куполам и высоким входным дверям можно было отыскать его среди зданий.

Храм скрылся за деревьями. Мы проехали еще квартал, повернули на светофоре налево, а затем направо и выбрались на шоссе.

Пока лимузин медленно плыл по городским улицам, мэр снял пиджак с небесным отливом и остался в белой рубашке. Чуть ослабил бирюзовый галстук. Пиджак он бросил на свободное место рядом со мной.

Нацепил круглые очки, закинул ногу на ногу.

Он быстро просматривал документы в кожаной папке, взгляд его скользил по страницам. Иногда он на несколько секунд останавливался.

Заметил мой взгляд и пояснил.

— Много гостей… Мероприятия на месяц, надо обновить план. Не успел утром просмотреть.

И вернулся к бумагам.

Задумываясь, чесал бровь, а, принимая решение, стучал пальцем по корешку. Когда решение было принято, он касался крупного камня на кольце, и тот зажигался на миг каким-либо цветом. Чаще всего бирюзовым, либо оранжевым, изредка черным.

Я догадался, что так он отправлял документ на исполнение.

Не глядя на нас, мэр рассеянно проговорил:

— Мы едем в гостиницу. Короткий путь к южному входу через центр. Но туда нельзя… Карнавал. Открытие тридцать первого сезона. Праздничное шествие, дороги перекрыты. Мы едем к центральному входу в объезд…

Мэр постучал по корешку и прикоснулся к камню.

Камень вспыхнул черным.

В лунном свете колодца, в ночной мгле, я не заметил его. Там камень был прозрачен, как стекло, невидим. Ничем не выдавал себя.

Камень легко было принять за пустышку. За обычный кусок кварца, ограненный таким образом, что менял окраску в зависимости от угла, под которым в него входил свет. Лучи при подобной огранке проходили через поверхность, преломлялись, и оказались пойманы, заперты в кристалле.

Но этот камень был совсем другим.

Я знал его.

— О, как интересно. А вот и ваши факсимиле… — Мэр переложил один из листов в папке наверх, почесал бровь. — Вижу, вы прибыли без сопровождающих. Кто-то будет?

Он посмотрел на нас поверх круглых стекол.

Мы с Ильей переглянулись. В вопросе таился подвох.

— Мы не знаем, — сказал Илья.

— Тогда вы поступаете в собственность Ритуала, и вам назначается опекун. Права и обязанности я объясню позже. Или… — он неожиданно отложил принятие решения. — …лучше, если Принц все объяснит.

Я ощутил себя в книжке детского писателя с несчастливым концом. Внутри все неприятно похолодело.

— Вы похищаете нас? — уточнил я, улыбаясь.

— Конечно! — воскликнул он. — Как вы догадались?

Потом озадаченно посмотрел, до него дошло:

— О, не бойтесь… Опека Ритуала, это не страшно. И… я, кажется, забыл представиться.

— Вы мэр, — сказал Илья, — правда, не понятно, чего.

— Уже двадцать лет как… Старею.

Он иронизировал над собой совершенно непринужденно. Изобразил руками в воздухе газетные заголовки:

— Только представьте… «Мэр города Снов». Я так долго на этой должности, что сам погрузился в сон.

На слове «старею» Синг скосил на него смеющиеся глаза.

— Мы догадались, кто вы.

— Неужели?

— Дежавю… — проговорил я, — думаю, дело в камне.

И замолчал, прислушиваясь к себе:

— Чувствую связь, будто мы знакомы. Откуда он у вас?

— Он особенный… — согласился мэр. — А вот насчет связи, это необычно, такого раньше не было.

Камень из прозрачного стал бирюзовым, бордовым, а потом изумрудным.

Илья завороженно смотрел, как камень меняет цвет.

В его расширившихся глазах светилось восхищение. Оно было настолько живым и чистым, что мы невольно улыбались, глядя на Илью.

Он воскликнул:

— Это он сейчас поздоровался?

— Вполне возможно… — качнул головой мэр.

Я ждал, что мэр ответит на мой вопрос о камне. Но мэр молчал. Сделал вид, что вопроса не было. Меня это не смущало: отсутствие ответа само по себе было ответом.

Камень снова стал прозрачно-нейтральным кристаллом кварца.

Мэр вздохнул:

— Синг, надо присмотреть за нашими визави… Хотя бы первое время. Чтобы не влипли в какую-нибудь душераздирающую историю.

И пояснил свою мысль:

— Эта история с интервью не дает мне покоя… Ритуал всегда был популярен, а сейчас — вдвойне. Высокий сезон… привлекает различных безумцев. Отследить всех невозможно. С некоторыми… я бы даже не назвал их людьми… лучшее не пересекаться.

Он рассмеялся, а камень стал пепельно-черным:

— Паучок цап-цап…

Синг бросил на мэра быстрый внимательный взгляд.

Машина несла нас по горному серпантину все выше и выше. Я закрыл глаза и слушал хриплый голос.

Мэр владел им в совершенстве, с той легкостью, с которой мастера клинка владеют мечом. Выверенные интонации, паузы и акценты. Он привык импровизировать, отдавать приказы, объяснять, убеждать и отказывать.

Я сфокусировал внимание на хрипловатом голосе, на минорных окончаниях фраз. И мое сознание вытолкнулось из тела, а потом из пространства салона, и я увидел все с высоты полета птицы.

Увидел внизу крышу лимузина, плывущего по серпантину, скалы, море. бухту с пристанью, плато, дальние горы за ним. В отдалении раскинулся город, который каскадом зданий спускался к заливу. Каменная лестница поднималась с земли в небо, она казалась ослепительно белой, таяла в легкой дымке.

Я посмотрел вокруг. Храм с колодцем уже нельзя было разглядеть, виднелись только квартал с частью набережной, кроны деревьев и пляж. Впереди дорога делала последний поворот, выходя на плато, и направлялась к городу.

Сознание вдруг сложило крылья и упало вниз сквозь черную крышу лимузина.

Это Илья настойчиво толкал меня локтем в бок.

Тело, которое нельзя оставлять надолго без присмотра, — все должно было выглядеть, словно я просто задремал, — в повороте завалилось на Илью.

Я резко открыл глаза, все оставалось как прежде.

Сознание было чистым и ясным.

Чувство места и времени восстановилось.

Я вернулся.

#

День Первый. Сцены 4–6

4.

Наверное, я отсутствовал минуту или две. Синг смеялся надо мной, он получал истинное удовольствие. Ну, что ж…

Мэр повторил вопрос:

— Вы же не будете делать ничего противозаконного?

— Понятия не имею… — честно сказал я. — А придется?

Пока отсутствовал, разговор продолжался своим чередом, и я потерял нить беседы.

— Ты что несешь? — прошептал Илья, двинув локтем в бок.

И сказал