Шрифт:
Закладка:
«На пылающей палубе мальчик стоял…» Строки из стихотворения «Касабьянка» англичанки Фелиции Хеманс, написанного в 1826 году, стали классикой. В течение долгого времени его в обязательном порядке изучали на уроках литературы в Англии и в Америке. «Касабьянка» посвящена сыну капитана «Ориента», десятилетнему Джакомо.
Капитан Жозеф Касабьянка, корсиканец по происхождению, приказал сыну стоять на палубе в определенном месте, чтобы он мог найти его. Капитан получил ранение в голову, и его унесли вниз. Когда «Ориент» начал гореть, Джакомо стали убеждать покинуть корабль. Мальчик наотрез отказался и сказал, что уйдет с «Ориента» только вместе с отцом.
Охвачен флагман был огнем,
Ушли, кто жить хотел.
Остался мальчик лишь на нем,
Да груда мертвых тел…
Погибли и отец, и сын. А «Касабьянка» Фелиции Хеманс стала необыкновенно популярной. Пример героизма и способности к самопожертвованию… Повторю, французы сражались храбро, Нельсон это отметил особо. Такое было время, отдать должное противнику в порядке вещей.
…Сражение продолжалось еще долго, но к утру уже распалось на отдельные эпизоды. План Нельсона сработал. Французов разбивали по частям, и всякий раз в какой-то момент один корабль Брюе атаковали два, а то и три, Нельсона. Это не взаимовыручка (хотя и без нее не обошлось), это и есть мастерство. При меняющихся обстоятельствах, в хаосе, под непрерывным огнем «братья по оружию» знали свой маневр и исполняли его.
Офицер Джон Никол с «Голиафа» вспоминал: «Когда стрельба прекратилась, я вышел на палубу посмотреть, как выглядят флоты.
Ужасная картина! Вся бухта была покрыта мертвыми телами, искалеченными, раненными, сожженными… На многих – никакой одежды, кроме штанов».
Действительно, ужасно. Цена победы, что тут скажешь. А победу Нельсон одержал грандиозную. Он не потерял ни одного корабля. Тяжелые повреждения – да, но – ни одного. Французы лишились двух фрегатов и двух линейных кораблей. Девять – захвачены. Лишь два корабля из арьергарда, которым командовал Вильнёв, сумели вырваться и уйти в море. Пускай, господство Англии в Средиземном море все равно уже обеспечено.
Последнее слово, как обычно, критикам. Удивительно, да? Критики всегда находятся. Вот спор с более чем двухсотлетней историей. Нельсон или капитан Фоли придумал обойти французский флот и атаковать его со стороны берега? Еще тема для дискуссий – а так ли уж уникален был маневр Нельсона?
Я никогда не боялся обвинений в необъективности. Когда пишешь о таких людях, как Наполеон, Веллингтон или Нельсон, сохранить объективность невозможно. Всегда найдутся недовольные, всегда кто-то скажет – а как же? Признаюсь честно, из всех, о ком я писал, меньше всего мне хочется критиковать Нельсона. У которого при этом хватает слабостей.
Но есть и важное достоинство. Он очень искренний человек. Что для меня, по крайней мере, искупает многие недостатки. Даже если где-то он и присвоил «чужую славу», я ему прощу. Потому что обычно он так не делал. Потому что я верю в «прикосновение Нельсона». А потому не считаю столь уж важным выяснение, кто же все-таки – он или Фоли?
Если я посчитаю необходимым покритиковать Нельсона, поверьте, я это сделаю. Но точно – не за Абукир. Победило «братство по оружию», однако создал его Нельсон. И, повторю хоть в сотый раз, именно Нельсон показал им, как нужно воевать. Дальше – в меру собственных способностей.
…Никто точно не помнит, в котором часу 3 августа 1798 года Нельсон появился на палубе «Вэнгарда». Все говорят – утром, пусть будет просто утром. В любом случае все уже было кончено. Бледный, с повязкой на голове. Ему кричали «Ура!», а он, это тоже все помнят, обошелся без слов. Постоял немного – и отправился в каюту дописывать письмо лорду Сент-Винсенту.
Писалось плохо, сильно болела голова. Он вызвал капитана Берри и поручил ему написать отчет о сражении. Берри отправился к себе. Вечером он пришел к адмиралу отчитаться о проделанной работе. Вот тогда-то Нельсон и сказал:
«Слово “победа” недостаточно полно передает смысл случившегося».
Часть седьмая
Бремя страстей
Введение
Трафальгар все спишет? Не совсем. Даже при небольшом желании пятна на репутации Нельсона обнаружить легко. Почти все эти пятна появились в период с 1798 по 1801 год. Особое время в жизни Нельсона. Я бы мог спрятаться за выражением «он не был похож на себя», но – не буду.
В том и дело, что был. Только совсем не походил на героя. Случилась беда с его любимым словом, долг. Оказалось, что поддерживать равновесие между любовью и долгом – дело крайне сложное. И примерно на три года страсть взяла верх над долгом. Так было, отрицать это невозможно.
Забегая вперед, скажу, что, когда его отношения с Эммой Гамильтон примут форму домашних, он снова станет прежним Нельсоном. Почти прежним. Три года из жизни не выкинешь, все ошибки не исправишь. Три года, когда он был слабым и уязвимым. Страсть. Никаких других объяснений не нужно.
Общественное мнение? Нельсона оно совершенно не волновало. Он любил женщину, которая сделает его на три года слабым и на всю жизнь – счастливым…
Глава первая
Он просто хотел починить «Вэнгард»…
Говорят, что, когда Георгу III рассказывали о победе в битве при Ниле в деталях, король на какое-то время потерял дар речи. Пытался выразить свое восхищение с помощью жестов.
Не столь впечатлительный премьер Уильям Питт Младший, считавший Нельсона выскочкой, в парламенте разразился одной из лучших своих речей. «Имя адмирала Нельсона отныне навсегда будет связано со славой его Родины!»
Жена английского посланника в Неаполе, леди Гамильтон, услышав о великой победе, просто упала в обморок, от чувств. Упала сильно, даже бок сильно ушибла. Пришла в себя и написала в дневнике:
«…Я была бы счастлива умереть в таком сражении. Но нет, я не хотела бы умереть до тех пор, пока не увижу и не прижму к своему сердцу ПОБЕДИТЕЛЯ НИЛА… Я задыхаюсь при мысли о том, что родилась на одной земле с Победителем Нельсоном и его храбрецами. С ног до головы я – a la Nelson. Даже голубой платок у меня с золотыми якорями. Сережки – тоже якоря Нельсона. Короче, мы
