Шрифт:
Закладка:
“Девушка подозрительной внешности… Без работы и места проживания… Двадцать лет… Это может быть только Настя…”
Через несколько минут Лена уже стояла на пороге городского РОВД. Она потупила взор, словно послушная ученица, повесила школьную сумку на плечо и, неуверенно потоптавшись, вошла внутрь. Дежурный на входе милиционер громко кашлянул, когда девчушка застопорилась, подолгу вытирая подошвы туфель.
– Что вы хотели, гражданочка?
Лена, чувствуя, как щеки наливаются пунцовым румянцем, снова потупила взор:
– Я пришла по объявлению…
Милиционер нахмурился.
– Я пришла сообщить, что я близкая родственница задержанной девушки с подозрительной внешностью! – прикрыв веки и задрав подбородок, произнесла Лена.
“Не дай бог узнают, что это обман… Мама мне всыплет по первое число…”
– Понятно. – Дежурный критично осмотрел девушку с неряшливым видом: ленты бант трепыхались при движении головы, волосы едва собраны в хвосты, а в подоле платья зияла небольшая дыра. – Вы, гражданочка, так торопились, что не успели привести себя в нормальный вид.
– Конечно! Моя близкая родственница в беде!
– Ну хорошо. Я проведу вас к участковому.
Лена согласно закивала и проследовала за милиционером.
– О бог ты мой! Настасья! – наигранно воскликнула она, заметив подругу, сидящую на стуле в кабинете, жующую жвачку и делающую равнодушный вид. – Мы тебя всюду обыскались! Неужели ты не могла нас предупредить?
Настя нехотя повернула голову и показала девочке язык.
– О чем? О своем намерении совершить преступление?
– О каком преступлении? – Елена шокировано переглянулась с Настей.
– Вашу близкую родственницу поймали на территории Чернобыльской атомной электростанции. Что она там делала и с какими намерениями туда пришла, неизвестно, нас вызвали работники, находящиеся на электростанции в тот день…
– Ты уморил меня, дядя, – повернувшись к участковому, хамовато сообщила Настя. Она по-буржуазному развалилась на небольшом деревянном стуле, вытянув правую ногу вперед, а левую поджимая под себя. Красивая серебристая мантия куда-то делась, а рубинового цвета волосы были некрасиво собраны сверху, наподобие шишки.
Лена удивленно переглядывалась с одного участника событий на другого.
– Почему вы не работаете? Или хотя бы не учитесь?
Анастасия в упор взглянула на милиционера.
– Не имею ни малейшего желания. У меня четыре класса образования, пятый – коридор. Моя школа это улица, а мое жилище – ближайшая помойка. Проверяйте, товарищ начальник, если хотите, посадите, я не против, надоела уличная жизнь. Мы с моими родственниками… – она бросила взгляд на Лену, – не очень дружно живем, и я больше предпочитаю одиночество.
– Может, у вас есть молодой человек, и вы собираетесь замуж?
Елена заметила усмешку на лице подруги:
– Я волк-одиночка. Не люблю создавать новые ячейки общества.
Лена переглянулась с участковым.
– Гражданочка, такие тунеядцы, как вы, идеальнейшая находка для врага коммунизма, – с тяжелым вздохом сообщил тот. – Вы являетесь дурным примером для подрастающей молодежи. Интересно, куда смотрели ваши родители…
– А я разве совершила что-то незаконное? Я всего лишь прогуливалась.
– Атомная электростанция не располагает к прогулкам!
Настя недовольно цокнула, но решила промолчать.
– Придется делать из вас приличного человека, раз уж родители не удосужились это сделать. Сначала мы вас задержим, а там дальше суд, а после обязательные исправительные работы.
– Окей. – Из уст девушки ответ прозвучал довольно цинично и насмешливо.
Лена поморщилась.
Участковый усмехнулся и, не отрываясь, продолжил что-то записывать.
– Вас что, не заботит ваше будущее? Ваша собственная жизнь?
Анастасия повернулась и в упор взглянула на милиционера.
– Нисколько. Человеческая жизнь как разменная монета. Поэтому ею так легко распоряжаться. Я ничего не смыслю ни в политике, ни в коммунизме, мне чужды веяния моды и все, что я хочу, так это прекратить собственные мучения. Теперь вы довольны моим ответом?
Елена едва слышно охнула.
Пауза.
– Это ж насколько должно быть плохо, чтобы не ценить собственную жизнь, – пробормотал себе под нос участковый. – Кхе-кхе! В общем, я надеюсь, вы обдумаете свое дальнейшее поведение, пока будете отбывать наказание. Заберите-ка нашу гостью в карцер, – он обратился к невысокому мужчине в форме, – пусть посидит, пока ее не заберут в райцентр…
Настя усмехнулась. Ее участливо подхватили под локоток и вывели из кабинета под изумленными взглядами присутствующих.
Милиционер тяжело вздохнул и, вытащив из кармана пиджака носовой платок, вытер потный лоб.
– Фух… Что-то сегодня жарковато…
Чернобыльская АЭС (сегодня, 00:15)
Володя случайно заглянул в медпункт и остолбенел.
На кушетке лежала посиневшая от холода девушка.
В кабинете царил полумрак. Стол стоял пустой. Даже стул был задвинут.
Как Настя попала в медпункт никем незамеченной?
Она пошевелилась. Рядом с кушеткой находилась небольшая батарея.
Владимир тихонько подошел ближе, снял с себя куртку и накрыл ею замерзшую девушку.
– Зря ты отказываешься. Я же хочу как лучше.
Настя только засопела.
Несколькими часами ранее
В небольшой прохладной камере было душно – не от палящих солнечных лучей, проникавших в помещение через решетчатое окошко, а от атмосферы, что царила в стенах мрачного, на первый взгляд, заведения.
За толстой металлической дверью раздавались крики, кто-то прогуливался мягкой поступью, едва слышно касаясь линолеума.
Я сидела в полном одиночестве на маленькой кушетке, прижав правое колено к груди. Левая нога затекла и приносила мучения мелкими, но болезненными, покалываниями. Зажмурившись, я смотрела на кусочек неба и раздумывала, что в этот раз такого совершила, что меня заграбастали в тюрягу.
Я достала изо рта жвачку и, раскатав липкую массу в шарик, бросила на пол. Снова устремила взгляд в окно, подставив бледное из-за недосыпания лицо ярким лучам солнца.
У меня преогромное количество времени, чтобы все обдумать.
Чтобы расслабиться, прижалась спиной к стене и прикрыла глаза. Темнота накрыла с головой, нарушаемая лишь мелкими козявками, что появлялись при кровотоке в веках.
И они растворились,
