европейцев, и который совершенно не приспособлен к жизни в семье Тагировых, который не понимает, почему мы так жестоки и беспощадны в своих действиях. Да он даже чертового щенка не мог убить, хотя знал, что за этим последует наказание!

Мужику за тридцать, а он все еще живет, как тот долбанный европеец, вернувшийся к нам со своими бредовыми идеями и взглядами на жизнь. Селим или я на его месте после смерти отца встали бы во главе и продолжили то, чем занималась наша семья все это время, а Булат вместо этого уступил Усману всю незаконную деятельность в обмен на защиту, а законный бизнес и недвижимость начал распродавать, словно ему не терпится поскорее свалить с деньгами, наплевав на то, что он за пару месяцев разрушил империю, которую наш отец строил всю свою жизнь.

– Где Хасан? – спрашивает он, когда мы оказываемся за пределами спальни Раисы, имея в виду своего телохранителя.

– Мои люди скрутили его, но он в порядке.

Повисает неловкая пауза. Булат встречается со мной взглядом и я вижу, что он еще не переварил новости о своей мамаше.

– Она просто взяла и ткнула в него нож? – следует закономерный вопрос. – Не сказала ничего? Не объяснила?

– А что тут объяснять? – не могу сдержать усмешку при мысли об объясняющей свои предательские действия Раисе. – Все произошло очень быстро. Они оба сидели у него и разговаривали за чаем. Я влез через окно и увидев меня, папа занервничал. Схватился за сердце, начал задыхаться, а твоя мать просто схватила нож со стола и убрав его руку, вонзила его в него, а потом закричала.

– Я не знал о ее планах, – сглатывает он, явно испытывая сожаление о нашем отце, которое я не могу разделить. – Я думал, ты убил Селима, потому что хотел стать главным претендентом на место преемника отца.

– Селим не был мне угрозой, я и так был преемником. Я не хотел убивать нашего брата, Булат. Это вышло случайно, – заставляю себя сказать это, потому что груз убийства Селима все еще мучает меня, неважно заслужил он это или нет. Брат – это брат, верный он или предатель. Мы выросли вместе и несмотря на соперничество, я любил его.

– Я тоже не хотел тебя убивать, – признается Булат.

Я строил много теорий и годами думал, что именно должно было произойти в ту ночь. Признание Булата дает мне более ясное понимание картины и это просто пиздец, как хреново. Селим позвал его в ту ночь не для помощи себе, а чтобы убить так же, как и меня.

– Ты должен знать кое-что еще, – говорю ему почти нехотя. – Я был не единственной жертвой Селима. Знаю, что ты был привязан к нему больше всего, но он не только меня пытался убрать со своего пути. Ты стал бы следующим, потому что раз он сам тебя вызвал в комнату и не для помощи в моем убийстве, значит, хотел сразу же избавиться и от тебя тоже. И я считаю, что твоя мать была в курсе этого, но не возражала, потому что он слушался ее, в отличие от тебя, и это она изначально придумала весь план.

Не думал, что Булата можно шокировать еще больше, но это происходит. Он весь цепенеет, уйдя в свои мысли и переваривая новость о Селиме, ведь и правда они с ним были намного ближе, чем кто-либо из этих двоих со мной. Неудивительно, учитывая, что у них и мать одна, но уж лучше совсем без матери, чем с такой, как Раиса.

Молчание длится долго. Булат размышляет и я не мешаю ему, потому что спешить мне некуда. У нас есть много вопросов для обсуждения и мне нужно, чтобы у него была ясная голова при этом, поэтому пусть переваривает свою личную трагедию, а потом уже вливается в обсуждение деловых вопросов.

– Ты должен отпустить Азу, – внезапно заявляет он через какое-то время.

Во мне сразу же просыпается ярость. Я все еще киплю при одной только мысли, что он был женат на моей рыжуле, даже если она не подпустила его к себе. Я ведь знаю, что он хотел ее.

– Она моя жена, – чеканю твердо. – Моя, Булат. И она для меня значит намного больше, чем брат, которого я практически не знаю. Имей в виду, я могу убить тебя в любой момент, если ты только осмелишься снова подойти к ней.

– Если бы она для тебя действительно много значила, ты не издевался бы над ней так, что бедняжка даже глаза поднять на мужчин боится! Ты сломал ее, Джалал, так о какой привязанности может идти речь? Разве так обращаются с женщинами? Разве нормально поднимать на них руку и принуждать силой?

– Заткни свой поганый рот! – хватаю его за грудки, выходя из себя. – Я никогда не причинял вреда Азе, понял? Она моя жена! Я баловал ее и пытался сделать счастливой в той клоаке, в которой она вынуждена была жить.

– Значит, она мне солгала? – язвительно усмехается Булат. – Это ты хочешь сказать? Или ей показалось? Ты окружил ее роскошью, дарил ей подарки, но разве это компенсирует дурное обращение, которому она подвергалась?

– Она не подвергалась дурному обращению, – хмурюсь я, отпуская его и отходя на шаг. У меня нет желания обсуждать свои отношения с женой и тем более оправдываться перед ним. – Я еще поговорю с ней об этом, но ты… Не лезь, Булат, ради своего же блага, потому что если ты попытаешься снова украсть ее, то я не посмотрю на наше родство.

– Я хочу поговорить с ней! Позвони ей прямо сейчас и мы проясним этот вопрос раз и навсегда.

Блядь, как же он заебал! Похоже, я не получу нужную мне информацию, пока он не удостоверится, что я не удерживаю Азу силой.

* * *

Когда Джалал звонит на мобильный, который оставил для меня, я как раз выхожу из душа в отеле, в котором мы остановились. В груди растет тревога, потому что я знаю куда ушел мой муж этим утром. Но увидев номер на экране, меня немного отпускает.

– Джалал? – отвечаю на звонок слегка дрожащим голосом.

– Аза, – бесстрастным тоном говорит он, как обычно делает, когда мы на людях. – Я тут разговариваю с Булатом и он не верит, что я не удерживаю тебя силой. Поговоришь с ним?

– Ладно, – говорю нехотя, потому что мне ужасно стыдно признаваться Булату, что я годами обманывала его, заставляя думать, будто его брат плохо обращался со мной. Фактически,