К счастью, дорожные испытания на прочность и вежливость пассажиров длительными не были. После очередного крутого виража, сопровождавшегося бурными пожеланиями водителю вступить в изощрённую сексуальную связь с дорогой, аэрокаром, неведомыми мне бушатиками и крюкодраниками, а также весьма заурядными обещаниями выдрать поражающие кривизной руки и вставить их в места, природой для совсем иных частей тела предназначенные, наше, остроумно названное землянином, «ведро с гайками» резко затормозило, заставив крикунов подавиться гневными речами. Не попадали мы друг на друга только потому, что валиться было банально некуда, впервые в жизни я от всего сердца возблагодарила тесноту старых моделей аэрокаров! Дверь с душераздирающим дребезгом открылась (в первый миг мне показалось, что она просто отпала), и я рванула к выходу. Причин для моей спешки было несколько. Во-первых, судебнику следует на месте преступления появляться одному из первых, дабы никто ничего напортить не успел, а во-вторых, я прекрасно понимала, что такого вояжа водителю точно не простят. В лучшем случае ему начнут громогласно предрекать насыщенную событиями интимную жизнь, а в худшем и прибьют. Согласитесь, оба эти варианта не предназначены для благовоспитанной девицы, зачем я буду мешающим полёту творческой фантазии ограничителем или, что ещё хуже, свидетелем? У меня, слава звёздам, есть дела и поважнее.

Быстро поправив причёску и с горечью констатировав потери в борьбе за свободу, я бодро порысила в сторону уже знакомого мне по прошлому выезду пузатика, опять-таки мнущегося на крыльце. Интересно, ему просто по жизни не везёт или его принципиально с места преступления выставляют? Бравый страж порядка моему появлению не обрадовался, но пучить глаза и пытаться как-то уязвить не стал, ограничился невнятным бурчанием под нос, которое я великодушно проигнорировала.

- Что случилось? – строго, дабы пузатик не вздумал вредничать, вопросила я, внушительно надвигаясь на опешившего от моего напора стража закона.

Мужчина гулко икнул, вперившись взглядом в мою грудь, отчаянно покраснел, облизнулся, судорожно оглянулся на раздавшееся за моей спиной змеиное шипение (первое вскрытие, не знала, что тут змеи водятся, надеюсь, хотя бы не ядовитые) и зачастил, порывисто взмахивая рукой:

- Так это… самоубийство у нас тут… Дамочка одна в петлю скакнула, ненормальная, что с неё возьмёшь!

Ну, ясное дело, если труп женский, значит, дама была ненормальной и убила себя сама. Это же очевидно, причём даже обнаружься на спине трупа двадцать ножевых ранений, общие выводы это не поколебало бы. Пересдача по патофизиологии, иногда я понимаю мужененавистниц!

- Где тело? – я героическим усилием воли удержала себя в служебных рамках. Ни к чему, в самом деле, укреплять предрассудки наглядной демонстрацией женской импульсивности и склонности к необдуманным действиям.

Страж порядка от моего вопроса даже опешил, плечами пожал:

- Так в комнате, где же ему ещё быть. Мертвяки-то, чай, не бегают.

Ха-ха, очень смешно, а главное, какая свежая шутка, мне ведь её с детских лет никто и никогда не повторял! Я прикусила губу, решив не тратить время на лекцию о каталепсии, а также постсмертном шевелении, присущем леракийцам, эрдейцам и прочим расам, обладающим развитой сверхразвитой нервной системой. У тех же андронийцев, например, в грудной клетке есть дублёр головного мозга, который активируется в случае травмы головы, у кеникийцев такой дублёр тоже есть, только располагается он в ягодицах. Так что, думать не головой, а другой частью тела для некоторых рас дело вполне привычное. Однако, прошу прощения, я немного отвлеклась.

Я головой коротко мотнула, приказала тоном, не терпящим возражений:

- Показывайте.

Страж порядка занервничал, покосился в сторону Ричарда и других доблестных служителей закона, закончивших, наконец, вопить на водителя. Кстати, пятен крови и запиханного под аэрокар тела я не увидела, так что, нашему водителю, похоже, дали очередной последний шанс. Я, вообще-то, девушка не кровожадная, но такое милосердие меня не порадовало. Ладно, утешусь тем, что мне вскрывать меньше.

В принципе, провожатый был мне не нужен, я из чистой вредности приказала место преступления показать, но бравый страж порядка, не дождавшийся подкрепления со стороны, противоречить мне не решился, вздохнул тягостно, точно последние мгновения доживал и кивнул вяло:

- Идёмте.

Что ж, от помощи я никогда не отказываюсь, тем более, не вижу смысла обнаруживать свой дивный дар. Мало ли, вдруг здесь на ведьм охота идёт, как на Земле в докосмическую эпоху.

Комната, куда меня привёл мой конво… прошу прощения, проводник была словно увеличенной копией кукольного домика. На окнах трепетали под лёгким порывом струящегося из окошка ветерка персикового цвета кружевные шторки, в углу стояла огромная кровать с узорчатой спинкой, горой подушек всех оттенков розового и даже, умереть не встать, балдахином! Рядом с кроватью растопырилась небольшая обитая блестящей тканью скамеечка, без которой на это кукольное ложе было просто нереально взгромоздиться. Кому как, но лично я бы в такой приторной сладости через неделю бы в голос взвыла. Впрочем, судя по тому, что труп хозяйки этих апартаментов свисает с огромной выполненной под старину люстры, ей эти сладостные декорации тоже не принесли ни пользы, ни счастья. Я задрала голову и посмотрела на миловидное даже после смерти юное, почти детское личико покойницы, худенькое тело, прикрытое розовой, щедро украшенной пеной кружев ночнушкой. Что же тебя в петлю-то кинуло, бедолага? Я вздохнула, слегка коснувшись ледяной руки покойницы. Мой дар пробудился, явив мне эту девочку, бездумно лежащую на кровати и остекленевшими глазами глядящую в экран дорогого и опять-таки кукольно-розового видеофона. Вот несчастная прикрыла глаза, по щеке её скользнула слезинка, а затем девочка шатаясь, словно сломанная игрушка, поднялась с кровати, подхватила с кресла персикового цвета шарфик, щёлкнула кнопкой пульта опуская люстру, быстро завязала один коней шарфа на люстре, а второй на шее и опять щёлкнула кнопкой пульта. Люстра стала подниматься, таща за собой девочку, несколько судорог и… всё. Я судорожно вздохнула, отстраняясь от увиденного.

- С вами всё хорошо? – не знаю, показалось мне или нет, но в голосе моего провожатого мне померещилось сострадание.

Я ещё раз вздохнула, окончательно загоняя все чувства и эмоции под железный контроль разума. Потом, позже, непременно поплачу над этой малышкой, а пока меня ждёт работа.

- Тело снимайте, - я отошла, чтобы не путаться под ногами, подхватила сумку, доставая из неё и активизируя инфогранулы, включила самописец. Привычные