рядом. Молоко тонкой струёй звенело, ударяясь о дно и стенки кастрюли. Коза стояла смирно и только слегка кивала рогатой головой. Молока досталось всем напиться, да и на кашу хватило. Не стал пить только Серёжа, ему с детства молоко не нравилось, а тут ещё козье.

Впереди показался широкий изгиб реки. Правый берег круто возвышался над рекой. На его поверхности местами виднелся низкорослый кустарник и тонкие деревца. Корни, как щупальца, уходили в землю, питали растения, и они зеленели. Здесь же виднелись и гнёзда птиц, устроенные прямо в земле, под корнями. Вдоль крутого берега взад и вперёд с криком носились стрижи и ласточки. Они ловили комаров, мошек.

А левый берег был пологий. Он порос камышом, острой осокой. Серёжа знал, что об осоку можно порезать ладонь, если обхватить её листья и потянуть к себе. Дальше росли большие деревья. Кругом стояла тишина. Баба Ёшка хорошо знала эти места и вдруг, повернувшись к пологому берегу, отчётливо закричала:

— Мария! До свидания!

Все повернулись туда, куда смотрела старуха. Немного погодя, из камышей показалась огромная медведица. Она приподнялась на задние лапы и глухо, протяжно заревела. В голосе медведицы Баба Ёшка уловила беспокойство, озабоченность, готовность прийти на помощь. Но старуха приветливо помахала ей рукой и успокоила:

— Весной приеду, не скучай, береги медвежат!

Настенька от страха прижалась к отцу, закрыв крепко глаза. Акулька же, размахивая платочком, приветствовала «тётю Машу».

Потом Баба Ёшка показала на высокий берег, где, по её словам, бил источник ключевой воды.

Решили ненадолго остановиться, отдохнуть и набрать свежей водицы.

На плоту остался дежурить один Серёжа со всей живностью. Путешественники побежали сразу за кустики, а Баба Ёшка и Андрей Степанович направились к роднику. Гоша летел-прыгал впереди всех и так увлёкся, что оказался совсем один. Он нарвал небольшой букетик цветов, распевая весёлую мелодию и спохватился, когда неожиданно на него налетела сердитая птица: бесёнок слишком приблизился к её гнезду. Чертёнок прислушался, но кроме крика птиц, никаких голосов не услышал. Он припал ухом к земле и затаился. Слышно было журчание воды и стрекотание кузнечиков. Он очень испугался. Один. Опять один. Гоша кубарем скатился с обрыва к реке, чтобы увидеть плот. И он его увидел, но только очень далеко.

— Я должен успеть добраться, может, они спохватятся, что меня нет, и подождут, — забеспокоился Гоша.

Собрав свои силёнки, чертёнок сломя голову, стал прыгать как кенгуру вдоль берега реки. Дышалось тяжело, кусты цеплялись за хвост, бока, но Гоша летел к своим друзьям.

Уже папа Серёжи принёс на плот воду, уже все устроились по своим местам и решили отплывать, как Рулька протяжно завыла. Баба Ёшка насторожилась и объявила, что собака возвещает о пропаже чертёнка. Сначала все стали дружно кричать:

— Гоша! Гоша!

Ответа не последовало.

Акулька спрыгнула на берег вместе с собакой и начались поиски беглеца. Рулька немного повертелась на месте, а потом рванулась куда-то вверх. Девочка никак не могла догнать своего друга и решила остаться на месте. Она, не переставая, звала брата — Гошу, приставив ко рту ладони.

И чертёнок услышал долгожданный голосок. Это придало ему силы. Ещё, ещё немного, голос всё слышнее, а вот показалась и сама Акулька. С разбегу он ткнулся ей прямо в живот. От неожиданности девочка свалилась на землю.

— Гошка, чертёнок, ну куда же ты пропал? — Она обняла его и прижала к себе.

Он был мокрый и липкий от пота, а на кисточке хвоста висела куча репейника. Вскоре прибежала и собака, радостно приветствуя лаем пропавшего чертёнка.

Акулька никак не могла представить, что когда-то Гоша был обыкновенным мальчиком, как Серёжа. Не было у него ни хвоста, ни крысиной мордочки, ни лапок. Девочка приставала к Бабе Ёшке:

— Скажи, может ли такое быть? Почему Гоша зверёк, а не человек?

— Отстань, липучка, на свете всё может быть, — зевая отвечала ба-ма, хотя сама и не могла точно ответить.

Тогда девочка спросила Людмилу Викторовну:

— Неужели Гоша всегда будет чертёнком? Кто же снова сделает его мальчиком?

И мама Серёжи постаралась успокоить Акульку:

— Не грусти, поверь мне, придёт время рождения нового Гоши, но уже человека.

ГЛАВА 44

Гроза

Плыли уже больше трёх часов и решили раскрыть парус на рее, чтобы увеличить скорость. Ветерок сразу надул ткань, подхватил своей лёгкой рукой, и плот ускорил движение. Парус можно было поворачивать и влево, и вправо, чтобы ловить направление ветра.

Попутный ветер гнал плот посередине реки. Вот уже позади осталась одна деревня, другая, вон — высокая башня элеватора на горе, где сушат собранное зерно с полей. Андрей Степанович радовался погоде, он даже стал насвистывать весёлый мотив.

Туча налетела как-то сразу, внезапно. Вначале небольшой порыв ветра, а потом, одновременно, два резких, серьёзных. Пришлось опустить парус и направить плот ближе к берегу под нависшие кусты. Закудахтали куры, насупился и распушил хвост петух Реку.

Акулька подскочила к корзине их успокоить и внутри вдруг увидела шесть белых яиц, а одно, седьмое, какое-то странное, удлинённое и в зелёных завитушках. Оно было похоже на хорошо отполированный драгоценный камень. Яйцо ещё сохраняло тепло, и завитушки прямо на глазах делались ещё зеленее. Акулька показала яйцо Бабе Ёшке. Старуха схватила яйцо из рук девочки и что-то быстро-быстро зашептала. По её виду можно было догадаться, что она чем-то обеспокоена, что нужно ждать беды. Глаза Бабы Ёшки наполнились слезами, и она принялась рвать на себе косички.

Стало темно. Туча закрыла весь небосклон. Путники залезли в палатку, только мужчины остались на посту. Они обеспечивали плоту устойчивость и безопасность. Собаку и козу Розу тоже затащили в укрытие: животные хотели даже спрыгнуть в воду, так они встревожились.

Сверкнула острая ослепительная молния, и сразу же раздался оглушительный треск. Молния угодила прямо в середину плота, и занялся огонь. Странно, но плот не развалился, только большой костёр разгорался посередине. Андрей Степанович вытащил из рюкзака большое одеяло и накрыл пламя. Оно немного угасло, но потом, когда одеяло истлело, пламя вновь поднялось вверх. Тогда мужчины стали таскать вёдрами воду и заливать огонь. Пламя, казалось, издевалось над ними. Пока на него лили воду, оно шипело и угасало, но затем вновь загоралось.

Серёжа слишком близко подошёл к огню, и на нём вспыхнула одежда. Отец увидел горящего сына, и у него волосы на голове приподнялись от ужаса:

— Прыгай в воду! Быстрее прыгай!

Мальчик бултыхнулся в реку и ощутил приятную прохладу. Но надо помогать