Альрик ворвался в дом, где нас поселили, с шумом. Захлопнул дверь, пнул ее со всей силы так, что доски затрещали. Сел на лавку, врезал кулаками по столу, снова вскочил и прошелся за нашими спинами.

— Чтоб на него пьяный тролль сел! Чтоб на его земли пришла праматерь тварей! Чтоб его мошонку черви источили!

Хёвдинг не сдерживал силу, и от него пыхало жаром так, что сложно было находиться рядом. Впрочем, по сравнению с тем, как было у Флиппи Дельфина, это перенести было несложно, а вот остальные хирдманы невольно отодвинулись от Альрика подальше.

— Чтоб ни одна женщина больше не взглянула на него! Чтоб его дети оказались мужеложцами! Чтоб его оседлал великан!

Вепрь молчу сунул Альрику кружку с пивом, тот, не думая, схватил, отхлебнул глоток, потом взревел еще сильнее и швырнул кружку в стену. Косой еле успел отдернуть голову.

— Даже его пиво на вкус как моча! Моча дряхлого больного проказой осла! Каждый ярл как ярл! В благодарность после подвига закатывает пир и открывает бочонки с лучшими напитками. А этот Торир Тугая Мошонка даже накормить нормально не может! Что за дрянь он нам прислал?

— Тушеной репы. И вареную курицу, которая вылупилась из яйца тогда же, когда моя бабка издала первый крик.

Тулле положил мне руку на плечо, напоминая, что я обещал сдерживаться. Как раз вовремя.

— Он не хочет платить? — срывающимся от злости голосом спросил я. Оглянулся на Рыбака, что лежал на лавке под тремя одеялами и трясся от холода, который забрался в его кости во время охоты на морскую тварь и никак не хотел выходить обратно.

— Да он… — Альрик еще раз треснул кулаком по столу, — он не отказывается. Он не может отказаться. Но вертит хвостом похлеще матерой лисы. Говорит, что издержался, пока Хроар с Дагной попусту гонялись за тварью две седьмицы. Говорит, что заплатит через месяц. Или к концу лета. Или в следующем году.

— А что Хроар? Неужто он стерпит?

— Хроару он заплатил сразу. Попробуй не заплати хускарлу с двумя кораблями и полусотней воинов.

— От его кораблей и воинов не было никакого толку.

— Как видишь, есть. Они помогают выбить оговоренную плату. Хроар еще и сердце заполучил.

— А Дагна?

— Ей отдали право умертвить тварь. Так что она теперь девятирунная.

Против этого мне нечего было сказать. Дагна заслужила это право. Богаче она не стала, но я бы отдал все деньги мира за возможность стать сильнее.

— А мы? — чуть слышно спросил Рыбак. Голос его пропал, и из горла шел только сип.

— А мы можем и подождать.

Я рванулся было, но Тулле еще сильнее надавил на плечо, усаживая обратно.

— Может, еще раз искупать Рыбака в прибрежных водах? — предложил Тулле. — Созвать сюда всех морских тварей, и пусть ярл разбирается с ними.

— Согласен, — просипел Халле.

— Ты тогда и вовсе помрешь, дурак.

Дверь со стуком распахнулась, в наш дом ворвалась Дагна и внесла за собой целый ворох запахов: дыма, копченого мяса, острого пива и крови. Она выглядела пьяной и довольной собой.

— Ну что, мои червячки, готовы поплавать?

Альрик нехотя поднялся с места, чтобы поприветствовать ее.

— Нам еще за прошлую рыбалку не заплатили.

— Ох, уж этот Торир Тугая Мошон… Мошна. Все время путаю это его прозвище. Лучше уж в одно слово. Да, он скопидом еще тот. Но мне и Хроару он выплатил все сполна, потому что… потому что не дурак.

Тут она заметила закутанного по самые уши Рыбака и расплылась в улыбке:

— А вот и главный червячок. Как ты, малыш?

От такого обращения у меня снова зачесались кулаки. Халле, конечно, не отличался высоким ростом, да и борода у него пока не выросла, но он был старше меня по меньшей мере на пять зим. Дагна и сама еще не старуха, как она может так говорить?

— Подожди пару дней, и я покажу тебе, какой я малыш, — выдавил Рыбак.

Дагна заливисто рассмеялась, точно услышала забавную шутку, встрепала его слипшиеся от пота волосы, звонко поцеловала в лоб.

— Договорились! Я вообще зачем к вам пришла…

— Чтобы посмеяться? — предположил я.

— Есть способ выбить из Торира деньги. Но придется сделать кое-что еще, — Дагна согнала пьяную улыбку с лица, села за стол, глотнула пива, скривилась и отставила кружку. — Думаете, он просто так раскошелился на меня и Хроара? Да, тварь ему мешала, но не сильно. Гоняла рыбу, пугала людей, сдуру потопила корабль, но всего один. Да он бы еще год собирался с духом, если не одно обстоятельство.

— Какое?

— Дочь у него на выданье. Он все никак не мог подобрать ей достойного мужа и решиться выдать за ней приданое. Но вот минуло ей два десятка зим, жена взяла за горло, и жених нашелся. Сын ярла Гвена. Нужен кораблик, который доставит дочку к жениху.

— Пусть к Хроару идет, — сказал кто-то из наших.

— Его помощь слишком дорого обойдется. Да и боится Торир, что не довезет Хроар его дочь в целости и сохранности. Все же пять десятков мужчин. А ну кто как глянется дочурке? Или дочурка кому глянется? Так что ее честь и достоинство были поручены мне.

Дагна самодовольно выпятила и без того пышную грудь.

— Только у меня нет корабля. И нет своего хирда. Я предложила Ториру вашего «Волчару» и пояснила, что с любовными порывами твоих людей я как-нибудь справлюсь, но ему придется заплатить за вашу работу. Хочу сразу пояснить. Не Торир нанимает твой корабль, а я. Задание поручено мне.

Альрик поднялся.

— Готов отплыть, как только получу плату. Думаю, Рыбаку станет лучше, когда мы уберемся из этого гнилого места.

Спустя два дня с изрядно потяжелевшими кошелями мы покинули негостеприимный дом ярла Торира. Как и обещал Альрик, мы с Рыбаком получили по пять долей, и я себя почувствовал настоящим богачом. Шутка ли — иметь две марки серебром? Это же целых четыре коровы можно купить! Или двух рабынь. Да хотя бы одну купить и стать уже мужчиной во всех смыслах. Во время зимовки все наши, даже глуповатый Рыбак, нашли себе женщин, пусть и староватых. Все, кроме меня. Девчонки подходящего возраста сторонились нас, хотя некоторые и заглядывались на Тулле из-за его высокого роста и мягкого нрава. Женщины постарше видели во мне лишь мальчишку и не воспринимали всерьез. Я прожил уже четырнадцать зим, но из-за роста выглядел младше, и волосы на лице никак не хотели появляться. Отец говорил, что тоже долго выглядел ребенком, а потом за одно лето резко вытянулся, так что мне ничего не оставалось, кроме как ждать.