концессию, я думаю, что все они вложили в нее деньги, хотя сколько я не могу сказать.

Мне было любопытно спросить, были ли в доме Уинслоу другие посетители, которые могли бы соперничать за любовь Рут, но возможности не было.

Больше ничего не было сказано, пока мы не прибыли в Гудиер.

Мы нашли тело Кашинга, лежащее в скромной маленькой часовне-морге частного учреждения на главной улице. Кеннеди сразу же начал свое расследование, обнаружив то, что, казалось, ускользнуло от других. Вокруг горла были светлые пятна, которые показывали, что молодого изобретателя душил человек с сильной хваткой, хотя тот факт, что отметины ускользнули от наблюдения, совершенно очевидно привел к выводу, что он не встретил свою смерть таким образом, и что отметины, вероятно, сыграли лишь незначительную роль в трагедии.

Кеннеди оставил сомнительные доказательства удушения для более тщательного изучения небольшой раны на запястье.

– Лучевая артерия перерезана, – размышлял он.

Его тихое восклицание заставило нас всех склониться над ним, когда он наклонился и осмотрел холодное тело. Он держал на ладони маленький кусочек чего-то, что блестело, как серебро. Предмет был в форме крошечного полого цилиндра с двумя канавками на нем, цилиндра такого крошечного, что он едва ли проскользнул бы через кончик карандаша.

– Где ты это нашел? – нетерпеливо спросил я.

Он указал на рану.

– Вставлено в отрезанный конец кусочка вены, – ответил он, наполовину про себя, – на конец лучевой артерии, которая перерезана, и сделано это так аккуратно, что практически скрыто. Это было сделано так умно, что внутренние оболочки вены и артерии, эндотелий, как их называют, находились в полном контакте друг с другом.

Когда я посмотрел на маленькую серебряную вещицу и на лицо Кеннеди, которое ничего не выдавало, я почувствовал, что здесь действительно была тайна. Каким новым научным двигателем смерти был этот маленький полый цилиндр?

– Затем я хотел бы посетить лабораторию, – просто заметил он.

К счастью, лаборатория была закрыта, и ничто не было потревожено. Там не было никого кроме гробовщика и его людей, которые унесли тело. Стронг оставил сообщение, что уехал в Бостон, где в банковской ячейке лежал запечатанный конверт, в котором Кашинг хранил копию кода своего сейфа, который умер вместе с ним. Поэтому не было никакой надежды увидеть помощника до утра.

Кеннеди нашел, чем занять свое время, проводя тщательное обследование лаборатории. Там, например, была лужа крови, ведущая тонкой темной струйкой к рабочему столу, где была ужасная фигура, которую я почти мог представить себе лежащей там в течение тихих часов прошлой ночи, с медленно сочащейся кровью жизни, без сознания, бессильной спасти себя. На полу и на ближайшей лабораторной мебели были брызги артериальной крови, а рядом с рабочим столом была еще одна небольшая и изолированная лужа крови.

На столе в углу у окна стоял микроскоп, которым, очевидно, пользовался Кашинг, а рядом с ним коробка со свежими стерилизованными предметными стеклами. Кеннеди, который внимательно осматривал всю лабораторию, казалось, был рад найти слайды. Он открыл коробку и осторожно достал несколько маленьких продолговатых кусочков стекла, на каждый из которых он уронил пару капель крови из артериальных струй и венозных луж на полу.

Рядом с верстаком были круглые отметины, как будто там стояли какие-то банки. Мы смотрели за ним, почти с благоговением наблюдая за тем, как он действовал в том, что для нас было не чем иным, как безнадежной загадкой, когда я увидел, как он наклонился и поднял несколько маленьких осколков стекла. На стекле, как и на других предметах, казалось, были пятна крови, особенно интересные для него.

Мгновение спустя я увидел, что он держит в руке то, что, по-видимому, было остатками маленького разбитого флакона, который он собрал из осколков. Очевидно, им воспользовались и бросили в спешке.

– Пузырек для местной анестезии, – заметил он. – Это такая штука, которую можно ввести в руку или ногу и заглушить боль от пореза, но это все. Это не повлияло бы на сознание и не помешало бы никому сопротивляться убийце до последнего. Я сомневаюсь, что это имело какое-то прямое отношение к его смерти, или, возможно, даже то, что на нем кровь Кашинга.

В отличие от Уинслоу, я видел Кеннеди в действии так много раз, что знал, что рассуждать бесполезно. Но я был очарован, потому что чем глубже мы погружались в это дело, тем более необычным и необъяснимым оно казалось. Я отказался от самостоятельного расследования, но тот факт, что Стронг уехал, чтобы получить комбинацию сейфа, подсказал мне изучить этот факт. В лаборатории, конечно, не было никаких признаков ограбления или даже попытки ограбления.

– Был ли вызван какой-нибудь врач? – спросил Кеннеди.

– Да, – ответил Уинслоу. – Хотя я знал, что это бесполезно, я позвонил доктору Хоу, который живет по соседству с лабораторией. Мне следовало позвонить доктору Харрису, который раньше был моим личным врачом, но с тех пор, как он вернулся из Африки с экспедицией Борланда, у него было не очень хорошее здоровье, и он практически отказался от своей практики. Доктор Хоу, я думаю, лучший практикующий врач в городе.

– Мы зайдем к нему завтра, – сказал Крейг, щелкая часами, которые уже показывали далеко за полночь. На следующий день доктор Хоу оказался атлетически сложенным мужчиной, и я не мог не заметить и не восхититься его мощным телосложением и сердечным рукопожатием, когда он приветствовал нас, когда мы зашли в его кабинет с карточкой от Уинслоу.

Теория доктора состояла в том, что Кашинг совершил самоубийство.

– Но зачем молодому человеку, который изобрел новый метод полимеризации изопрена, который собирался разбогатеть и был помолвлен с красивой молодой девушкой, совершать самоубийство?

Доктор пожал плечами. Было очевидно, что он тоже принадлежал к "сторонникам натурального каучука", который доминировал в Гудиер.

– Я не очень глубоко изучал это дело, но я не уверен, что у него был секрет, не так ли?

Кеннеди улыбнулся.

– Это то, что я хотел бы знать. Я полагаю, что такой эксперт, как мистер Борланд, мог бы мне сказать, возможно?

– Я должен так думать.

– Где находится его офис? – спросил Крейг. – Не могли бы вы показать мне его из окна?

Кеннеди стоял у одного из окон кабинета доктора, и, говоря это, он повернулся и вытащил из кармана маленький полевой бинокль.

– Какой это конец завода по производству резины?

Доктор Хоу попытался направить его, но Кеннеди казался неоправданно тупым, требуя, чтобы доктор поднял окно, и прошло несколько мгновений, прежде чем он навел бинокль на нужное место.

Мы с Кеннеди поблагодарили доктора за его любезность и