о подверженности ошибкам обычных свидетелей, я вызвал его. Это новая, компактная, маленькая камера движения, которая только что была усовершенствована, чтобы автоматически делать то, что делают большие камеры для создания движущихся изображений.

Он дотронулся до одной из маленьких черных коробочек, таких, какие мы видели, как он устанавливал в ювелирном отделе магазина.

– Каждая из них вмещает сто шестьдесят футов пленки, – продолжил он, – достаточно, чтобы продержаться три минуты, делая, скажем, шестнадцать снимков на фут и пробегая около одного фута в секунду. Вы знаете, что менее десяти или одиннадцати изображений в секунду воздействуют на сетчатку как отдельные, разорванные изображения. Использование этой компактной маленькой движущейся камеры показалось мне гениальным, но громоздким изобретением, недавно предложенным полиции Парижа. Чтобы та установила на часовых башнях на различных улицах кинематографическую аппаратуру, управляемую по беспроводной связи. Камера движения как детектив теперь доказала свою ценность. У меня здесь есть три фильма, снятые в Тримбл с разных ракурсов, и они четко показывают, что на самом деле произошло, когда миссис Уиллоуби и Энни Грейсон смотрели на Королеву Кимберли.

Он сделал паузу, как будто анализируя шаги в своем уме.

– Телеграф дал мне первый намек на правду, – сказал он. – Камера движения приблизила меня на шаг, но без этого третьего инструмента, хотя я должен был добиться успеха, я бы не узнал всей правды.

Он перебирал пальцами аппарат на библиотечном столе, соединенный с аппаратом в музыкальной комнате.

– Это психометр для тестирования психических отклонений, – объяснил он. – Ученые, которые используют его сегодня, работают не с целью помочь уголовной юриспруденции, а в надежде сделать такие открытия, которые могут улучшить психическое здоровье расы. Тем не менее, я верю, что при изучении психических заболеваний эти люди предоставляют знания, на которых будут основываться будущие криминалисты, чтобы сделать раскрытие преступлений абсолютно достоверным. Когда-нибудь не будет ни присяжных, ни детективов, ни свидетелей, ни адвокатов. Государство просто подвергнет всех подозреваемых испытаниям на подобных научных приборах, и, поскольку эти приборы не могут ошибаться или лгать, их доказательства будут убедительными в виновности или невиновности. Психометр уже является реальным рабочим фактом. Ни один живой человек не может скрыть свои эмоции от этого сверхъестественного инструмента. Он может задействовать самую гигантскую силу воли, чтобы скрыть свои внутренние чувства, и психометр запишет ту самую работу, которую он заставляет выполнять эту силу воли. Машина основана на том принципе, что эксперименты доказали, что сопротивление человеческого организма электрическому току увеличивается с увеличением эмоций. Доктор Юнг из Цюриха подумал, что было бы очень просто записать эти различные эмоции, и психометр является результатом – простым и грубым сегодня по сравнению с тем, что мы имеем право ожидать в будущем. Гальванометр устроен так, что его действие раскачивает зеркало из стороны в сторону, отражая свет. Этот свет падает на шкалу из матового стекла, размеченную на сантиметры, и стрелка сделана так, чтобы следовать за лучом света. Ручка, нажимающая на металлический барабан с длинным рулоном бумаги, вращаемым механизмом, записывает изменения. Д-р. Гатри, который отвечал за запись, просто сидел перед матовым стеклом и острием стрелки и следил за отражением света, когда она двигалась по шкале, таким образом делая запись на бумаге на барабане, которую, как я вижу, он сейчас держит в руке. Миссис Уиллоуби, испытуемая, и я, экзаменатор, сидели здесь, лицом друг к другу за этим столом. Через эти металлические купола, на которых она должна была держать руки, она получала электрический ток, настолько слабый, что его не могли ощутить даже самые чувствительные нервы. Теперь с каждым усилением ее эмоций, либо когда я задавал ей вопросы, либо показывал ей фотографии, независимо от того, показывала она это внешне или нет, она увеличивала сопротивление своего тела току, который проходил через ее руки. Увеличение ощущалось гальванометром, соединенным проводами в музыкальной комнате, зеркало качалось, свет перемещался по шкале, стрелку перемещал доктор Гатри, и ее различные эмоции были неизгладимо записаны на вращающемся листе бумаги, записаны таким образом, чтобы показать их интенсивность и раскрыть подготовленному ученому большую часть психического состояния субъекта.

Кеннеди и доктор Гатри теперь разговаривали вполголоса. Время от времени мне удавалось уловить обрывок разговора – "не эпилептик", "нет аномальной формы головы", "определенные умственные дефекты", "часто результат болезни или несчастного случая".

– Каждый раз, когда появлялась эта женщина, возникало самое странное беспокойство, – заметил доктор Гатри, когда Кеннеди взял у него рулон бумаги и внимательно изучил его.

Наконец свет, казалось, пробился сквозь его лицо.

– Среди различных видов безумия, – сказал он, медленно подбирая слова, – есть одно, которое проявляется как непреодолимое желание украсть. Такие термины, как невропат и клептоман, часто рассматриваются как довольно элегантные названия для презренных оправданий, придуманных медиками для сокрытия воровства. Люди склонны цинично говорить: "Грехи бедняка; болезни богача". Тем не менее, клептомания действительно существует, и легко представить ее преступлением, когда это действительно упорное, неисправимое и иррациональное воровство. Часто она настолько велика, что становится неизлечимой. Были зарегистрированы случаи, когда священнослужители страдали клептоманией, и в одном случае умирающая жертва украла табакерку своего духовника. Именно удовольствие и возбуждение от воровства, а не желание украсть украденный предмет, отличает клептомана от обычного вора. Обычно клептоманкой является женщина, с безумным желанием воровать просто ради воровства. Болезненная тяга к возбуждению, лежащая в основе стольких бессмысленных и бесполезных преступлений, снова и снова приводила внешне здравомыслящих мужчин и женщин к разорению и даже к самоубийству. Это форма эмоционального безумия, не потеря контроля над волей, а извращение воли. Некоторые являются моделями в периоды просветления, но когда ими овладевает мания, они не могут сопротивляться. Сам акт взятия составляет удовольствие, а не обладание. Нужно принимать во внимание многое, ибо такие болезни, как клептомания, принадлежат исключительно цивилизации; они являются продуктом эпохи сенсаций. Вполне естественно, что женщина, с ее тонко сбалансированной нервной организацией, является первым и главным преступником.

Кеннеди сел за стол и стал торопливо писать. Закончив, он подержал бумагу в руке, чтобы она высохла.

Он протянул по одному листу Бентли и Доннелли. Мы столпились вокруг. Кеннеди просто выписал два счета за бриллиантовое и жемчужное ожерелье.

– Отправьте их мистеру Уиллоуби, – добавил он. – Я думаю, он будет рад заплатить, чтобы замять скандал.

Мы посмотрели друг на друга в изумлении от этого открытия.

– Но как насчет Энни Грейсон? – настаивал Доннелли.

– Я позаботился о ней, – лаконично ответил Кеннеди. – Она уже арестована. Хотите узнать, почему?

Мгновение спустя мы все набились в машину доктора Гатри, стоявшую у двери.

На уютной маленькой вилле Грейсонов мы обнаружили двух детективов с