– Как я? – задумчиво повторила я вопрос, облизала пересохшие губы и в который раз отпила воды из пластиковой бутылочки, стоявшей рядом. – Я плохо, Уль. Но так мне и надо. Знаешь, сегодня мне пять раз подряд снился один и тот же сон. В нем я шла на кухню, открывала холодильник, доставала оттуда ледяной яблочный сок и ПИЛА его. Ты не поверишь, с каким наслаждением. Прямо из пачки. Потом понимала, что это сон, потому что жажда никуда не девалась, но проснуться не могла, поэтому снова шла на кухню и снова открывала холодильник…

Уля очень сильно пыталась изобразить сочувствие, но в итоге не удержалась и захихикала.

– Да-да, смейся, – вздохнула я скорбно. – Я заслужила. Это еще хорошо, что я только напилась, и ничего серьезнее жесткого сушняка со мной не случилось. Уль, вот серьезно, спасибо огромное, если бы не ты…

– Крис, хватит, – мягко остановила меня она, – ты уже кучу раз сказала мне «спасибо», достаточно. Я не считаю, что сделала что-то необычное. Просто побеспокоилась о тебе.

– И прости еще, что я вчера так грубо себя вела! Не знаю, что на меня нашло!

– Извиняться тоже хватит, – отмахнулась Уля. – Ты уже четыре раза извинилась.

– А ты что, считала?

– Ага.

Я рассмеялась, машинально тряхнув головой, и от этого боль так резко и чувствительно хлестнула по вискам, что я взвыла. Черт, похоже, мне сегодня лучше вообще не шевелиться. В идеале забиться под парту и лежать там бездыханным тельцем.

– Выпей таблетку, – предложила Уля, с жалостью глядя на меня.

– Я уже пила, не помогает. Лучше пристрели меня, чтобы я не мучалась!

– Ну уж нет, – отказалась она от этого акта милосердия. – Что я потом твоему Кириллу скажу?

– Уль, не надо, а, – жалобно попросила её я. – Никакой он не мой.

– Он вчера поехал тебя искать, – напомнила мне подруга, – дал в морду этому неприятному парню и забрал тебя к себе. Привел в чувство и отвез домой. И после всего этого ты серьезно считаешь, что ничего для Царева не значишь?

– Почему ты решила, что Стас неприятный? – спросила я, намеренно проигнорировав её последний вопрос. – В том ведь и штука, что выглядит и ведет себя этот козел довольно мило, я и не ожидала, что он вот так…

– Не знаю, – Уля пожала плечами. – Увидела его на крыльце, и он мне сразу не понравился. Взгляд у него какой-то скользкий, нехороший.

– Вот это у тебя мощно интуиция работает, – уважительно проговорила я, прижимая к ноющему лбу прохладную бутылку.

– Есть такое, – согласилась она и тут же вернулась к теме, с которой я только что так ловко съехала. – Так что с Царевым?

– Это у него просто чувство вины, не более того. – отмахнулась я. – Помог мне, и совесть перестала мучить. Вот если бы он мне утром написал и спросил, как дела, еще можно было бы говорить о каком-то особом отношении…

– А он у тебя разве не в «черном списке»? – осторожно уточнила Уля.

– Ох блин, – сконфузилась я. – Ну да, в «черном». Логично, что ни сообщений, ни звонков не было. Но, слушай, я уверена, что Царев даже и не пытался этого делать!

– А ты сама что к нему испытываешь? – продолжала лезть в душу подруга.

– Ничего, – поспешно ответила я. – Раньше злилась и ненавидела, но теперь нет. Просто человек, один из многих. Я, кроме благодарности за спасение, ничего к нему не чувствую, честное слово!

– Тогда разблокируй его, – предложила Уля. – Раз больше не злишься.

– Наверное, ты права, – нехотя признала я и, дотянувшись до телефона, убрала номер Царева из «черного списка». И даже сама себе не призналась бы, что в этот момент у меня так сильно екнуло сердце, как будто он мог мне в ту же секунду позвонить.

Нет, конечно же, не мог.

Зачем.

Абсолютно незачем.

– Сейчас пара начнется, – бросила Уля взгляд на часы. – Ты делала упражнения из сборника?

– Я вчера блевала, мне не до упражнений было, – хмуро ответила я, ощущая, кроме физической боли, какую-то бесприютную тоску, угнездившуюся в груди и мягко располосовывавшую меня своими острыми когтями.