Когда Станислава Михеева была маленькой девочкой, то гораздо больше любила проводить время с отцом, чем с матерью. Дворовые девки смеялись:

— А барыня-то характерная растёт, не повезёт жениху!

Пожалуй, они были правы. Станислава была единственной, кто мог возражать воле батюшки безнаказанно, а остаться без ужина — не самое страшное, что может случиться.

Сейчас женщина старалась как можно реже вспоминать эту часть своего прошлого. Её раздражала собственная беззаботность и легкомысленность, с которой она подходила к жизни. Михеева думала, что всё понятно и просто — однажды выдадут замуж, придётся покинуть родовое гнездо и воспитываться собственных птенцов. В детстве это казалось далёким, лет в четырнадцать — безвыходным, уже к шестнадцати стало мечтой.

С течением жизни приоритеты меняются. Когда та проклятая ведьма переместила её сюда, то мечтать приходилось уже о еде и выживании. С тем, как женщина поднималась всё выше в обществе, менялись и потребности — нужны лучшие связи, нужно лучше себя вести, нужно лучше одеваться, лучше подавать себя.

Кто бы мог подумать, что в итоге она вернётся своими желаниями к тому, от чего отталкивалась в самом начале — к выживанию. Собираясь поздним вечером в библиотеку, Станислава никак не могла унять дрожь в руках. До этого лауху казалось, что она к этому готова — почти три недели убеждала себя, что действует во благо. Пусть не себя, но своих идей и суждений. Так, по её мнению до этого, выглядит патриотизм чистой воды — умри за веру и душа твоя будет спасена.

После непродолжительного общения с Кристофером до Михеевой дошло, что никакого спасения там нет. Только беспощадный Котёл, который уничтожит личность, очистит и отправит в следующую жизнь. Вариться Станиславе не так уж и долго, но будет наверняка неприятно. Так много лет было посвящено борьбе за жизнь, а сейчас женщине предстояло добровольно с ней распрощаться.

Во благо.

От этого словосочетания начинало воротить.

На ней было багрово чёрное платье, шляпа и сетчатые перчатки. Траур по себе самой, по боли, которой ей придётся причинить верному Стражу и ближайшей подруге. Его Величеству, в конце-то концов. Наверняка король будет горевать, бросит все силы на поиски убийцы единственного, кого он иногда мог назвать другом.

Десять книг догорали в камине, когда в замке провернулся ключ с внешней стороны. Минуту Станислава стояла, уткнувшись лбом в дубовую дверь, а потом быстро пошла по направлению к библиотеке.

После прочтения «Когда взойдёт солнце» женщина нашла себе небольшую забаву — стараться действовать в мелочах не так, как было описано. Говорить другие слова, строить свои фразы по-другому или же изменять мимику. Даже сейчас она обещала себе весь вечер, что не замрёт возле кабинета, но всё равно сделала это. Оказалось, что попытка надышаться перед смертью необходима.

В коридоре ей встретилась ночная стража и пара горничных, шепчущихся о чём-то. При виде Михеевой девушки быстро смолкли, учтиво кивнули и ретировались по своим делам.

Стук трости — набат. Станислава вспоминала звук церковного колокола, как крестилась и кланялась в пояс каждое воскресение Богу, которого даже не существовало. Она сейчас не могла даже сказать с уверенностью верила ли она в Христа или просто автоматически повторяла за теми, на кого ровнялась. Голову забивали все эти мысли, максимально далёкие от происходящего и алхимик понимала, что всё действительно уже предрешено.

Библиотека никогда не спит, подобно центральным улицам больших городов. В любое время суток здесь можно встретить учёных разных направленностей, которые пишут в тетрадях и записных книжках, изучают талмуды, занимаются прочими своими делами.

— Лаух Станислава? — из-за рабочего стола её окликнул ящеролюд, склонивший голову, — Доброй ночи, миледи.

— Доброй и удачной, Мьеро, — не оборачиваясь, пожелала женщина.

Поскрипывающий лифт поднял Михееву на восьмой этаж библиотеки. Металлическая решётка отъехала и постепенно в книжном коридоре начали зажигаться лампы под самым потолком.

— Ты всё понял? — Кристофер поднялся на ноги, вскидывая руку с часами.

Наёмник кивнул, вставая следом. Маленькое собрание было окончено.

— Тогда у тебя пара дней. Потом я буду ждать, а с тебя, Ньяр, стражник.

— Будет сделано.

— Где эта чёртова книга? — ругнулась Михеева, с грохотом опуская на стол стопку рукописей.

Наверное, ей нужно было чем-то занять себя. Перед Станиславой лежало несколько книг, повествующих о видах алхимических, многослойных печатей. Зашуршали страницы наугад раскрытой, замелькали чьи-то пометки, но внезапно женщина остановилась и нахмурилась.

Кристофер вздрогнул. Влад только что растворился в портале, остался только псевдо-военный, тоже собирающийся отбывать.

— Ты оставлял какие-нибудь следы? — быстро повернулся на мужчину Лин, — Любые, где угодно?

— Нет. Я.. — Ньяргил задумался, — Я не мог.

— Библиотека, — зашипел взволнованный не на шутку директор, — Кто у вас работает в библиотеке?! Кто там сегодня был?!

— Лярно, кажется… Он один из алхимиков второго доступа.

Следующий возглас:

— Вот дерьмо! — потонул в открывшемся портале.

Почерк на забытом кем-то листке показался Михеевой знакомой. Первые строчки вычислений были самыми обычными, но вот последующие оставляли полное непонимание. Может, это какие-то потерянные заметки Кайнейро, пока девушка тут сидела? Но нет, герцогиня пишет более мелко, не так размашисто. Тяжело вздохнув, Станислава зашевелила пальцами над запиской — элементальные следы принадлежали мужчине, Лярнону Дэмитреку. С чего бы ему интересоваться другими элементалями, да ещё и так масштабно?