— Наш король еще совсем молод, — окрепшим голосом продолжил он и сжал плечи растерянного мальчика. — Наш король — Фабиуш Белый. И пусть он пока не правит, я поведу вас именно за ним.

Он замолчал, ожидая гула удивления и недовольства.

Но все молчали, пока наконец не заговорил здоровяк с Матиасом на плече. Мейнгрим вспомнил, его звали Сепп, и он был родичем еще и лиловым пегасным всадникам:

— Это и без того ясно, мы ведь не зря за ним на дракона с голыми перчатками пошли. Тоже не из одного яблока резаны. С пониманием. Но восстание поднимать будем или сначала война? А, сынок? Прошу прощения, что скажете, мой король?

Мейнгрим еще сильнее сжал пальцы на плечах мальчика, но это и не требовалось. Фабиуш ничуть не смутился такого обращения.

— Пока я еще не вырос, а мама не вернулась, прошу слушать моего папу Грима. Я скажу, если буду не согласен, — звонко произнес он.

И хохот, гул и довольные крики эхом отразились от гор. Кому-то нравилась смелость наследника, кто-то вообразил, что будущий король и впрямь сын главы их клана, а кое-кто был рад тому, что приближалась большая драка.

Фабиуш же поднял глаза на Мейнгрима и улыбнулся так, что сердце того сжалось.

— Хорошо, что ты вернулся, папа, — шепнул он. — Без тебя было очень-очень страшно. Мне же осталось только время, а без возможности перемещаться, я боялся, что не найду тебя.

— Как тебе удалось не забыть меня? — Мейнгрим не без удовольствия обнаружил, что деятельные по натуре родичи уже разбрелись по поляне, привязывали покрепче пегасов, вытаскивали бочонки с вином, разводили костры. Часть мужчин уже исчезла в расщелине, ведущей в долину. Помнивший себя-дракона Мейнгрим кивнул мыслям — там паслись самые жирные дикие козы.

— Мама съела на самом деле очень много яблок, — шепнул ему Фабусь, прижимаясь к ногам так, словно только сейчас осознал его возвращение и боялся вновь потерять. — Она не могла дать мне магию, но она дала мне память. Я ничего не забываю.

Мейнгрим вздохнул. Король Время-пространство с идеальной памятью. Ему показалось, или в словах «я ничего не забываю» можно было углядеть и угрозу?

— Спасибо, — серьезно произнес он. — Ты спас меня. Я тоже это не забуду. Если бы я мог чем-то помочь тебе с браслетами…

Он от досады прикусил себя за щеку. Дурак! Надо было не выведывать с помощью Ульфилы секреты Манфреда, а заставить его снять браслеты! Теперь что. Ульфила ясно дала понять, что от неё помощи можно не ждать. А сам Мейнгрим мог разве что убить хитроумного зятя.

— Я мог бы уменьшить возраст, чтобы браслеты спали, — доверчиво прижимаясь к нему, прошептал Фабиуш. — Но я боюсь. Очень боюсь забыть маму.

Кажется, в его голосе прозвучали слезы, но Фабиуш не дал себе расчувствоваться. Мысль наконец удалось поймаь за сверкающий хвост.

— Забыть! Точно, забыть! — обрадовался Мейнгрим, подхватил Фабиуша на руки и подбросил. Точно как Сепп подбрасывал Матиаса! Фабусь стал куда тяжелее, чем он помнил, но всё еще ребенком. И этот ребенок спас его от забвения. Что же, кажется, в королевстве будет король, которому он будет служить до последней капли своей синей крови.

— Но сначала подготовимся. Да-да. Ну точно же!

— Подготовимся? — повторил Фабиуш, сияющими от счастья глазами глядя на него, отчего Мейнгрим снова затосковал. Как он мог оставить мальчишек? Со своей гордыней и попытками избавиться от вины так, чтобы не пришлось просить прощения у Радославы — как же жалок он был!

— О да, подготовимся! — подмигнул он Фабиушу, прогоняя прочь дурные мысли. Он успеет еще сожрать себя потом. Сейчас нужно было освободить мальчика от браслетов, что всё еще были на его руках.

— Жаль, что у меня нет хороших знакомств среди лазурных… Старый мастер не слишком общителен, а эти молодые девицы, что вечно у него в учениках…

— Лазурные… — повторил Фабиуш, с трудом произнося смутно знакомое слово. — Такой светло-голубой, да?

— Да, — Мейнгрим осторожно поставил ребенка на землю. — Ты кого-то знаешь?

— Знаю, — просиял Фабиуш. — Мама подружилась с одной тетенькой в общежитии, Пат… Патыся? Кажется, так. С ней еще дружил мальчик Венек. У неё был такой платочек.

— Найду или Венека, или Патысю, — пообещал Мейнгрим, не слишком надеясь на удачу, но внутри всё ёкнуло. Что, если и правда повезло?

Вечером следующего дня они всем кланом вернулись домой. Теперь Фабиуш сидел на хищной твари перед Мейнгримом, а с Сеппом сел Матиас. И Мейнгрим вспомнил еще о своем доме то, чего забыл под грузом лет, прошедших без отца, но с бесконечным чувством вины. Дом просто на глазах разрастался пристройками, башенками и флюгелями. Конечно, ему было не сравниться с дворцом-деревом, которое столько лет поддерживали и растили Берхты, но и просто домом он уже не был. Поместьем или даже замком. В нем теперь могло запосто хватить места всему синему клану!

С криками и шумом родственники разбрелись по двору, выбирая сначала снаружи по окнам, где хотят жить. И Мейнгрим, ожидавший, что вот-вот разболится голова — он ведь неспроста столько жил один, его нелюдимый характер сложился не за один день, обрадовался, обнаружив, что со двора исчезают соглядатаи короля. Никто не любит попадаться синим, особенно, когда они все собираются в одном месте!

Во двор выбежали обе Ирены. И пока старуха обнималась со знакомыми, Ирена как дракон крыльями обняла разом Фабиуша и Матиаса. Как же им повезло с няней! И Мейнгрим загадал, чтобы удивительная девушка с редким даром осталась в их семье и нашла себя с одним из синих, а не познакомилась с редко покидавшим дворец Берхтом.

Мейнгрим понятия не имел, что Манфреда не раз и не два посещали мысли насчет их Ирены, и тот ломал голову, пытаясь разобраться в её даре. Для самого Мейнгрима с его наблюдательностью и любопытством тут тайны никакой не было. Ирена была зеленой магессой, совсем слабенькой, когда они познакомились, но повзрослевшей и заматеревшей рядом с юными магиками. Не зря зеленые чаще всего имели большие семьи, а главенствующую роль в семьях неизменно занимали близнецы. Забота о тех кто рядом, раскрывала их удивительный дар и усиливала. В семье самой Ирены не заводили по несколько детей и оттого дар так и не раскрылся. До этого момента.

Ночью, когда