особы, историк пишет: «тщательно, и мудро предотвращала она всякий случай; грозивший вере введением новых и ложных догматов. И если в наше время нет больше ересей, то главною причиною того была она», Пульхерия (IX, 1)[204]. Насколько правдив такой отзыв, достаточно припомнить, что времена Феодосия Младшего и Пульхерии ознаменованы были теми весьма известными движениями, какие произведены были в церкви несторианством, о чем Созомен как бы вовсе забывает.

Вообще недостатки истории Созомена заметнее ее достоинств. Ученые не высокого мнения относительно научного достоинства суждений Созомена. Генрих Валуа находит у него немало легкомысленного и детского (сравнивая Созомена с Сократом знаменитый издатель и комментатор этих двух историков замечает: contra vero in Sozomeno quaedam levia ас puerilia)[205]. В том же роде отзываются и другие ученые[206]. И действительно, Созомен нередко выражает мнения, отличающиеся недозрелостью и поверхностные. Вот приходится, например, говорить ему о том, что Константин Великий вделал в шлем и узду гвозди, открытые вместе с крестом Христовым; и наш историк, необинуясь, готов видеть в этом обстоятельстве исполнение пророчества Захарии: «в день он будет еже в узде коня свято Господу» (Зах.14:20. Соз. II, 1). Как не признать отзыв Генриха Валуа справедливым, когда читаем у Созомена, что св. Ефрем Сирин «легкостью и блеском слога, обилием и мудростью мыслей превзошел знаменитейших греческих писателей» (III, 16: ευκολια και λαμπροτητι λογου και σωφρονι των νοηματων υπερβαλεσθαι τους παρ Ελλησιν συγγραφεας) — как будто возможно сравнивать величины несоизмеримые; в таком же роде его известный отзыв об Аполлинарии, вздумавшем соперничать в лирике, комедии и трагедии с древними греческими писателями, и если не превзошедшем Пиндара и Еврипида, по словам Созомена, то сравнявшегося с ними в достоинствах (V, 18). Созомен простирается до такого легкомыслия, что не прочь даже восхвалять убийство Юлиана, если оно совершено христианином из ревности по вере (VI, 2). Ни мало не сомневаясь, он верит в привидения (IV, 3) и проч.

К наиболее видным достоинствам Созомена можно отнести прежде всего то, что он способен был усвоять лучшие мысли писателей, под влиянием которых он находился, как автор истории. Созомен не вовсе был чужд правильных представлений о задаче истории и обязанностях историка (I, 1). Пусть эти представления перешли к нему от Сократа, но уже заслуживает внимание то, что Созомен внес их в свою историю; а еще важнее то, что он старался до известной степени сообразоваться с ними в исполнении своего дела. Так, желая быть беспристрастным, он, может быть под влиянием Евсевия, утверждает, что и язычники, жившие до времени Христа, были подготовлены к принятию христианства не меньше иудеев (I, 1). Вследствие того же желания не отступать от правды, Созомен, вероятно под влиянием Сократа, не хочет умалчивать о умственных способностях и образованности некоторых еретиков, хоть в этом случае историк заходит дальше Сократа. Он не отказывается сделать похвальный отзыв об образованности, способностях и литературных успехах касательно представителей арианстве — Аэция (III, 15) и Акакия Кесарийского (IV, 23), известного Аполлинария Лаодикийского (V, 18), даже касательно самого ересеначальника арианства — Ария (I, 15 cf. III, 14 fin)[207]. Делая таким образом одобрительные отзывы о некоторых еретиках, Созомен чувствует возможность упрека, что он хвалит подобных лиц не к месту и не к делу; поэтому он считает нужным оговориться: «да не покажется кому-нибудь неприятными похвальные мои отзывы о некоторых еретиках; я хвалю (επαινεσας εχω) их красноречие и ученость, но не хвалю их понимания догматов» (III, 15) — благоразумное разграничение. Нельзя отказывать Созомену в уменье самостоятельно, путем критики, обсудить тот или другой вопрос. Так он с достоинством опровергает россказни язычников, что Константин Великий будто потому обратился к христианству, что ему было отказано со стороны языческих жрецов в прощении убийства сына его — Криспа (I, 5). Не нужно оставлять без внимания и того, что некоторые его рассказы отличаются особенною живостью, обстоятельностью и правдивостью, таков, например, подробный рассказ его о св. Златоусте, которому он глубоко сочувствует (VIII, 2 и дал.).

Вообще, хотя история Созомена по своему значению ниже истории Сократа, однако ж современный историк, изучающий IV и V века, не может обойтись без Созомена. Историк такой глубокой древности, как Созомен, никогда не потеряет своего значения, как бы он ни был не самостоятелен. Уже сам по себе подобный историк со своими личными воззрениями остается глубоко знаменательным историческим фактом, не говоря о той пользе, какую он может оказывать науке своими наблюдениями и заметками, — хотя бы по второстепенным вопросам.

Глава четвертая. Феодорит епископ Кирский

Жизнь и деятельность Феодорита епископа Кирского хорошо известны в истории и не требуют разъяснений, по крайней мере в главных их чертах. Для нашей цели достаточно припомнить лишь следующее: Феодорит родился в Антиохии в 390 или 393 году, сделался епископом Кирским, в Антиохийском патриархате, в 423 году, скончался в 457 году и принадлежал к числу образованнейших пастырей Восточной церкви V-го века.

Когда написана «Церковная История» Феодорита? Так как Феодорит доводит свою историю только до конца 428 года, то ясно, что она написана не раньше этого года, но когда именно: вскоре ли после этого года или же спустя более или менее значительное время после 428 года? Феодорит сам не указывает, когда выдал он в свет свой труд. Поэтому открывается нужда в изыскании по указанному вопросу. Несомненно прежде всего то, что история Феодорита написана много позднее 428 года. В его истории, хотя и без указания даты, упоминаются мимоходом такие события, которые случились в тридцатых и сороковых годах пятого века. Так в пятой книге его истории (гл. 36 и 37 (36))[208] упоминается о перенесении мощей св. Иоанна Златоуста (из Коман) в Константинополь, а это произошло в 438 году[209]. Здесь же (гл. 37 (36)) указывается на то, что император Феодосий Младший выдал строгий указ против язычества, а это случилось почти одновременно с вышеуказанным событием, именно в 435 году. Затем в этом же месте Церковной истории Феодорита упоминается еще о второй войне императора с Персами, а эта вторая война по всем признакам возгорелась в 441 году; так как у Феодорита замечено, что Персы воспользовались затруднительным положением дел в Византийской империи, то по всей вероятности здесь нужно разуметь войну с Вандалами[210], в которой приняли участие и Западная и Восточная половины Римской империи, а эта борьба с Вандалами относится к 440–441 годам. Следует обратить внимание и