Шрифт:
Закладка:
Очень похоже, что он серьезно…
А еще похоже, я его каждым своим обвинением раню. Ворошу прошлое и делаю больно себе, ему, нам.
Мне совсем не хочется его ранить. Но… По-другому не могу сейчас.
— Извини меня, Барсег, но я все же не могу выйти замуж за человека, чей брат меня изнасиловал. Не могу, и все. Не забуду. Даже не сам акт, а то, что ты ничего с этим не сделал, что просто забыть предлагаешь, что даже не поверил мне.
Это, пожалуй, главная моя обида на Барсега.
И мои слова действуют на него, как разорвавшаяся бомба.
У Барсега резко увеличиваются в размере глаза, он часто дышит, как будто пробежал пяток километров, кривит губы.
— Зачем ты сейчас обвиняешь моего брата? Тебе не стыдно? — вдруг выдает он.
От такой наглости меня всю передергивает.
— А тебе? — стону на выдохе. — Ты просто отмахнулся от моих слов, и все! А у меня свидетель — моя сестра. И потом, я тебе видео прислала, где Ваган признается в содеянном, а ты даже от этого отмахнулся! Ты правда думаешь, что после такого между нами что-то можно наладить?
— Какое видео? — рычит он. — Не показывала ты мне никакого видео с Ваганом!
От такой неприкрытой лжи меня всю аж передергивает.
— Дай телефон, — прошу его. — Я покажу тебе видео еще раз, если у тебя амнезия. Я сохранила его в облаке!
Глава 40. До костей
Барсег
Меня колбасит от сказанного Снежаной. Но спорить с ней — зря тратить слова, ведь она упрямейшее создание на всей земле. К тому же беременное, значит по умолчанию оберегаемое.
Впечатала что-то себе в сознание, и ее будто замкнуло. И на чем замкнуло! На том, чтобы вывернуть ситуацию наизнанку, сделать белое черным, а черное белым.
Впрочем, решаю, что мне не жалко.
Снежана хочет телефон? Значит, она его получит.
Могу и вернуть, к тому же я и не собирался лишать ее мобильной связи. Вчера забрал только для того, чтобы с психу не наделала глупостей. Ведь она талантливо их совершает.
— Хотела, получи, — ворчу, вручая ей сумочку.
Пока я ходил за требуемым, Снежана даже успела одеться, точнее с ног до головы закуталась в пушистый бежевый халат, который я вчера днем купил специально для нее.
Сидит теперь на кровати, очень собой довольная. Собирается кого-то там разоблачать.
Краем глаза замечаю, что пока меня не было, она успела слопать круассан. Хоть что-то съела. Только ради этого стоило сходить за мобильным.
— Ну, жги, показывай, что ты там хотела. — Я устраиваюсь рядом на кровати, вопросительно веду рукой.
Снежана ковыряется в сумке, достает телефон хмурит лоб, бурчит:
— Сейчас, сейчас…
Примерно через полминуты злорадно взвизгивает и тычет мне экраном мобильного чуть ли не в нос.
Забираю у нее телефон, отвожу от лица и нажимаю на воспроизведение.
Что удивительно, на экране действительно появляется Ваган. Он в черной кожанке, какая была у него пять лет назад, с чуть растрепанными волосами и двухдневной щетиной. Еще не такой поджарый, как сейчас. Последние пять лет он немало занимался спортом, теперь выглядит гораздо более спортивным, подкачанным.
Но все это я замечаю вскользь.
Значительно большее внимание привлекает задний фон на видео. Он мне очень даже знаком — прихожая в старой квартире Снежаны. Я ведь был у нее не один десяток раз, сам лично даже чинил ей деревянную полочку, которая видна за головой Вагана. Еще по пальцу себе попал молотком с непривычки, так что крепко врезалось в память.
— Какого хрена он у тебя делал? — тут же оборачиваюсь к Снежане. — Нечего ему было у тебя делать! Что он там забыл?
— Ты дальше смотри, — просит она.
Снова переключаю внимание на видео.
На экране творятся чудные дела…
Снежана стоит в нескольких шагах от Вагана, по виду жутко боится, но держится, спрашивает его с чувством:
— Зачем ты это сделал со мной? Зачем заманил в свой клуб, заставил меня сделать это. Зачем записал? Показал перед всеми!
От ее слов у меня по коже мурашки. Я столбенею, на автомате фиксируя каждый звук.
— Не очевидно разве? — усмехается Ваган. — Нравишься ты мне.
Неужели это и вправду сказал мой брат? Он охренел?!
Я не верю собственным глазам, в то же время продолжаю смотреть, слушать.
Такое ощущение, что от следующих фраз Вагана у меня пойдет кровь из ушей.
— Барсег не пара тебе, я лучше подхожу, — вещает он. — И я не привык отдавать то, чем сам хочу обладать. В любви как на войне, детка…
В любви, еб вашу мать.
— В любви? — Снежана морщится. — О какой любви ты говоришь? Ты схватил меня за шею и давил, пока я не оказалась на коленях. Ты душил меня своим мерзким хозяйством…
У меня в висках долбит кровь, да так сильно, что поначалу даже не понимаю, о чем она говорит. Лишь позже доходит, что это Снежана о злосчастном минете.
— Так уж и мерзким? — Ваган снова усмехается.
Он выглядит очень собой довольным.
А у меня перед глазами начинают появляться красные мушки, настолько бесит все, что я слышу и вижу.
— Ты мне очень понравилась, — признается Ваган, чуть помолчав. — Именно поэтому я решил отбить тебя у Барсега. Да, способ выбрал нестандартный, но какой действенный… Если для тебя это важно, мне было очень хорошо с тобой в клубе!
В клубе, едрить его за ногу? Он еще и в клуб ее водил?
— Признай, что ты заставил меня это сделать! — возмущенно говорит Снежана на видео. — Признай, что ты обманом заманил меня туда, и твои подельники держали мою сестру, пока ты издевался надо мной в своем кабинете!
— Ты что хочешь услышать? — Ваган смотрит на нее свысока. — Извинения, что ли? Их не будет, я ни о чем не жалею…
— Просто признай! — Снежана выглядит в кадре так, будто вот-вот расплачется.
А Вагану ее реакция в кайф.
— Окей, признаю, раз ты так хочешь, — говорит он со смешком. — А награда за признание будет?
— Будет, — кивает
