Шрифт:
Закладка:
Гордилась бы она мной, увидев, где я оказалась? Обрадовалась бы, узнав, что мы мстим за нее, или это огорчило бы ее? Возможно, она предпочла бы не видеть меня Кровавой невестой. Может, ей это испытание показалось бы слишком рискованным.
Я докажу ей, что справлюсь со своей миссией. Пусть все гордятся мной, и брат никогда больше не усомнится в том, можно ли на меня положиться. Но о встрече с ним лучше не думать: эти воспоминания наводили только тоску. Я надеялась, что он поймет мои сомнения, страхи. Что это я приношу себя в жертву, а не он. Я прохожу через испытания, которых он и вообразить не может. Вдруг Валь показался мне кукловодом, дергающим за ниточки марионетку – меня. Этот образ поразил меня.
Что-то задело мою руку, и я вздрогнула. В замешательстве опустила взгляд, осознав, что почти плачу. Бенедикт положил ладонь рядом с моей и ласково поглаживал ее мизинцем.
Я встретилась с ним взглядом. Он наклонился ко мне, а я переплела наши пальцы.
– Почему ты заплакала? – шепотом спросил король.
Биение сердца, оставив такт литавр, вошло в унисон с ритмом дыхания Бенедикта.
– Музыка грустная, – объяснила я.
Он откинулся на спинку кресла, с беспокойством глядя на меня.
– Я не планировал доводить тебя до слез.
– Все хорошо, – заверила я, всхлипывая и неловко вытирая слезы со щек. – Дайте мне минуту, и все будет хорошо.
Бенедикт сжал мои пальцы. Поднявшись с места, он склонился и поцеловал тыльную сторону моей руки.
– Могу ли я пригласить вас на этот танец, мисс Хоторн?
Воспоминания о декабрьском бале в честь солнцестояния обрушились на меня. Тогда король задал тот же вопрос, и выглядел он так же. Но в то время он был для меня незнакомцем, я боялась его, кровь стыла у меня в жилах, стоило ему подойти ближе.
Сегодня меня тоже охватил трепет, но источник его крылся в другом. Мои чувства к королю едва поддавались описанию, но страха среди них определенно не было.
Кивнув, я приняла руку Бенедикта, чтобы встать. Он провел меня между кресел в дальнюю часть галереи, где мы встали лицом друг к другу. Он приобнял меня за спину, и тепло касания просочилось сквозь тончайшее платье. Я затаила дыхание.
Переплетя пальцы, мы встретились взглядами. В его глазах я видела темный лес, вдыхала его запах, и с первым же шагом, когда он повел меня в танец, я заблудилась в чаще.
– Осторожнее, – предупредил Бенедикт, заметно развеселившись.
– Почему? – спросила я, смутившись.
– В танце следует быть внимательнее. Чудо, что ты не отдавила мне ноги.
Я сверкнула на него глазами, но, вспоминая нашу первую встречу, расплылась в улыбке. Ох, Флоренс, столкновение с королем – не лучшая идея.
– Всего лишь перенервничала, – оправдывалась я. – Да и вы повели себя не слишком вежливо. Так что заслужили.
– Боюсь, не могу с тобой спорить, – признал он. – Приношу извинения.
– Хм, – протянула я, когда Бенедикт закружил меня в танце. Вернувшись в его объятия, я решила не сдерживаться. – Я подумаю над этим.
– Тебе не кажется, что мы в расчете? – осведомился он с едкой ухмылкой. – Или для полной сатисфакции ты желаешь оскорбить моего прадеда?
Я фыркнула.
– Хорошо. Вы прощены. Пока что.
Повеселев, Бенедикт встряхнул головой.
– Полагаю, мне не стоит жаловаться. Сам же недавно признался, что скучаю по нашим спорам.
– Вы, как всегда, правы.
– В таком случае, и я прощаю тебя. Пока что.
– Ой, кажется, я вот-вот упаду…
Бенедикт притянул меня ближе.
– На таких каблуках? Боже сохрани.
Обмен репликами сменился молчанием, и некоторое время мы наслаждались окутывавшей нас музыкой. Бенедикт вел в танце, и я вдруг задалась вопросом, почему он выбрал концерт. Ради меня? Или для него это место имеет особое значение?
– Часто вы бываете здесь? – спросила я.
– Время от времени. Когда выдастся свободная минута в графике или чтобы открыть какое-нибудь мероприятие.
Я всмотрелась в его лицо.
– И всегда в сопровождении армии стражников?
– Нет, – признался Бенедикт. – Это для меня что-то новое.
Бенедикт оставил мой невысказанный вопрос без ответа, а я побоялась показаться излишне любопытной, поэтому бросила эту тему. Снова. Но я узнаю, о чем он молчит. От меня определенно что-то скрывали. Я все меньше сомневалась в том, что новые меры безопасности приняли из-за покушения на меня.
– Как получилось, что вы помните имя той стражницы?
– А для этого требуется особая причина? – ответил он вопросом на вопрос.
– Это было неожиданно, – объяснила я.
– Я знаю всех стражников по именам.
– Неужели? Всех?
– Естественно. Они служат мне, защищают меня. Запомнить имена – меньшее, что я могу для них сделать. А еще я тренируюсь с ними почти каждый день.
– Зачем?
– Стараюсь держать форму, а также представлять возможности моей охраны.
Держать форму. Да, наверное, можно и так выразиться. Но, вспомнив обнаженный торс Бенедикта, я подумала, что «держать форму» – это вселенское преуменьшение.
– Ах, – вырвалось у меня, и я тут же залилась краской.
– Что-то не так? – переспросил он.
Даже в приглушенном свете Бенедикт заметил, как я взволнованна. Он прижал меня так крепко, что я ощутила напряжение в его плечах. Это определенно не помогло мне трезво мыслить.
– О чем ты задумалась? – поинтересовался Бенедикт. Его голос прозвучал совсем рядом с моим ухом, отчего внутри все вспыхнуло.
Я сглотнула.
– Ни о чем. Думала, что вы выглядите так не из-за бумажной работы.
– Прости, выгляжу как? – удивился он, и мои щеки запылали.
– Не стану отвечать на ваш вопрос, – пробормотала я.
– Почему?
– Вам лучше смотреть под ноги.
– Теперь ты будешь угрожать мне?
Его рука, державшая меня за спину, вдруг скользнула ниже. Намеренный это был жест или случайность, я не знала. Только теперь я поймала себя на том, что воображаю, как Бенедикт опускает ладонь еще ниже. Склоняет ко мне голову, касается губами шеи, впивается клыками в плоть.
Во имя всех святых, куда меня понесло.
Но он не пил мою кровь уже несколько дней. А эта галерея обещала заманчивое уединение, а значит, мы могли делать все, что заблагорассудится.
Вообще все…
Как одно крошечное слово способно пробуждать такие чувства?
Музыка стала замедляться, но Бенедикт, не желая подстраиваться под ее ритм, замер, и вместе с ним остановилась карусель танца. Король не спешил выпускать меня из объятий. Мы так и стояли, почти прижимаясь друг к другу – он наверняка уловил биение моего сердца. Обычно меня выдавали неосмотрительные фразы, но теперь это делало сердце.
