преодолеть для сопровождения полёта лунного зонда «Луна-16». Какие мощности были задействованы. И вычислительные и наблюдательные. Как тщательно передавали координаты «Луны-16», когда она выходила из зоны наблюдения одной станции и входила в зону другой. А как все нервничали, когда зонд облетал вокруг Луны и скрывался от наблюдения. Какой восторг все испытали, когда удалось «поймать» объект в момент выхода из-за Луны. То есть слежение за космическими аппаратами в то время являлось очень нетривиальной задачей.

Кира терпеливо выслушивает. Пора заканчивать:

— Нет, полноценное слежение одна станция никак осуществить не могла. Так что в этом моменте наш славный космонавт Леонов сильно приукрасил наши возможности. Но давай я пойду тебе навстречу? В расчёте на то, что ты тоже это сделаешь впоследствии?

Подумав, кивает.

— Тогда всеобщее мнение учёных и старты «Сатурнов-5» засчитываем в пользу «защитников». Перейдём к следующему пункту…

Тут же группирую три утверждения:

— Третий пункт — отсутствие крупных образцов, пятый пункт — отсутствие супертяжёлой орбитальной станции, девятый пункт — отсутствие иностранных космонавтов в программе «Аполлон», они все об одном и том же.

— О чём же? — Кира ведёт в счёте, поэтому настроена благоприятственно.

— Об отсутствии прямых доказательств американского достижения, которые могли бы быть. Но их нет.

— На всё это, видимо, были причины…

— Среди возможных причин есть и версия аферы, — парирую немедленно. — Главное, что причины не важны. Главное, что нет доказательств, которые могли быть. Ничто не мешает НАСА хоть сегодня предоставить нашим учёным лунный камень килограмм в пять и закрыть все вопросы. Нет, жадничают.

— Супертяжёлую станцию тоже могли просто не захотеть строить.

— Могли. Тем самым лишили себя одного из мощных доказательств.

Пришлось ей принять эти три пункта. И другие. Кроме восьмого — отсутствие технологического следа в развитии двигателя Ф-1.

— Американцы так часто делали, — Кира находит аргумент в пользу «защитников». — Вспомни программу «Спейс-Шаттл». Она успешно развивалась, а потом её забросили.

— Справедливо. Но на то были причины. Каковы причины отправки на свалку, то есть в музей, такого замечательно мощного движка, непонятно. Ладно, в последний раз тебе уступаю, и каков итог?

— Пять — два в твою пользу, — вздыхает Кира.

Пункт два — отказ от публичной дискуссии — от щедрот тоже сдаю. Хотя он нивелирует пункт первый. Отказ защищать свою позицию равносилен поражению. Поэтому уступил его «условно».

— В пользу реальности, я бы так сказал.

23 ноября, воскресенье, время 16:30.

МГУ, холл Главного Здания.

Увожу свою сияющую партнёршу из центра зала. Нас накрывают волны оглушительных аплодисментов от густых толп нарядных студентов. Точнее, студенток, разумеется. Во что там могут нарядиться парни? Классический костюм с ограниченным набором вариантов или смокинг. Всё.

Рад за Татьяну. Не поворачивается язык величать её с отчеством. Настоящая фанатка своей профессии. Я-то просто оторвался, а она по-настоящему счастлива. Только что мы урезали свой джайв, который на фоне чопорных вальсов и менуэтов выглядел совершенно отвязным и даже хулиганским. Что молодёжь всегда встречает с восторгом.

У нас было время его разнообразить и расцветить. И от асинхрона мы избавились.

Нас втыкают в перерывы, так что, немного понаблюдав за вальсирующими парами, уходим в сторону. Музыканты и прочие украшающие бал элементы оккупировали тупичок в дальнем конце холла. За портьерами девчонки организовали себе походную гримёрку и костюмерную. Разумеется, в бальных мероприятиях в качестве застрельщиков участвуют штатные танцевальные ансамбли университета. Мощнейшее мероприятие на много часов. Открывал сам его высокопревосходительство ректор.

— Ты поднимал свои старые связи в родном городе? — Татьяна, обмахиваясь веером, возвращается к старой теме. После долгого перерыва.

— Я уж решил, что вы и думать об этом забыли… — кидаю пробный камень.

— Да ты что⁈ — партнёрша выкатывает глаза на лоб. — Я, выходит, жду, когда решишь вопрос, а ты даже не почесался⁈

— О как! Татьяна, честно говоря, считал, что вы сгоряча предложили. Не волнуйтесь, — поднимаю руки, видя нарастающую готовность обрушиться на меня, негодного. — Созвонился с учителями, одноклассниками. Пара девчонок из моей танцгруппы поступила в наш местный университет. Одна — на филфак, другая… не совсем понял. Какая-то менеджерско-экономическая хрень. Продолжают заниматься танцами.

— Любую пристроим, — немного подумав, сообщает Татьяна. — Но легче ту, что с филфака. Университетские программы традиционных факультетов стандартны. Ей просто переходить будет легче. Надо узнавать конкретно, но отсев есть всегда, так что место найдётся. Только сначала покажи мне эту девочку. Как она танцует и как выглядит.

— Хорошо. Конкретно всё смогу сказать только во время каникул. Такие дела надо очно решать, — через паузу грустно добавляю: — Вот так столица и выкачивает таланты из провинции…

Татьяна смеётся и шлёпает меня веером:

— Ей же лучше и интереснее. Будет блистать на виду у всех, поклонники появятся…

— «Поклонники»? — подозрительно сощуриваюсь. — Тогда надо подобрать самую страшненькую, чтобы не жалко было отдавать.

Снова получаю веером по плечу.

— Страшненькую нам не надо! — и снова замахивается.

Прячусь за поднятыми руками. И прячу острое продолжение её слов: «страшненьких у самих полно». Так-то красивых девушек в Москве хватает, только вот в процентном отношении до моей малой родины столице далеко. Такое моё субъективное мнение.

— Да ладно, ладно… это всё равно невыполнимо! Не помню ни одной страшненькой, все как на подбор.

Камбурская появляется ближе к шести часам вечера. К этому времени обязательная программа подходит к концу и начинается финальный концерт. На него заглядывают и преподаватели, им-то несколько часов подряд крутиться по залу здоровья уже не хватит.

Репертуар в целом старый:

1. «Hurricane»: https://youtu.be/LZ2kSbSrDLs

2. «No Sleep»: https://youtu.be/lT7×6zodw2k

3. «Purple Sun»: https://youtu.be/bzZjG9B9_Ug

4. «Back to Me»: https://youtu.be/KLK1oY9GPUY

Последнего не было раньше, всё-таки выдаю новенькое. Захотелось публику порадовать. Опять оформлять пришлось. Ну и без «Ameno» и «Sadeness» не обходится, разумеется.

Время 19:20.

В наш закуток влетают мои фрейлины.

— Витя, ты не всё сыграл!

Они правы, но лошадка устала, ей отдых нужен. Девушки разочарованно оглядывают пакующих свои инструменты музыкантов, уже переодевшуюся в штатское Камбурскую. Цирк собирается уезжать, представление окончено.

— Девчонки, вы чего, только сейчас пришли? Я-то с самого начала, уже на ногах не стою, и пальцы судорогой сводит.

Выясняется, что да, хитроумные девочки пришли только на последнее отделение и полны сил. Совести им хватает, чтобы не настаивать. Сопровождают меня на выход, футляр с трубой доверяю