— Вы, господин Климов, собираетесь сделать хитренькую подмену, — мальчик Колчин невозмутим. — Вместо формирования основы дискуссии предлагаете приступить к обсуждению данных из американских источников. То есть предлагаете начинать строить дом сразу с третьего этажа, не обращая внимания на первые два и забывая о фундаменте.

— И что же вы предлагаете? — приветливо вопрошает Гоблин.

— Пусть у него будет статус наблюдателя, своего рода адвоката дьявола. А я при этом изложу свою концепцию научного подхода к рассмотрению темы. Кстати, подход универсален и может применяться к чему угодно.

— Давайте, — Гоблин соглашается на фоне недовольного Климова.

— Итак. Никто не заметил двух фактов, бесспорных фактов, которые проявились в самом начале. Первое: никогда до настоящего момента защитники не вступали в открытую дискуссию со скептиками. Отметьте, пожалуйста, этот момент. Желательно письменно. Чтобы не забыть.

Возникшая пауза тратится на возню с карандашом и бумагой.

— Чувствую себя школяром. Забытые ощущения, — смеётся Гоблин. — Аж ностальгия прошибает. Итак, Виктор, что дальше?

— Второй факт в пользу защитников господин Климов только что сформулировал в яркой эмоциональной манере: подавляющее число учёных в нашей стране и мире считает высадку американцев на Луне незыблемой истиной.

Климов не скрывает удовлетворённого вида.

— Видите? Я признаю факты, неудобные для скептиков, без всяких оговорок, — Колчин смотрит на Климова с лёгкой насмешкой. — Пойдём дальше. Ознакомление с аргументами сторон выявляет ещё один факт: в руки советских и российских учёных США не передавали крупных лунных образцов. Если коротко: у нас нет массивных лунных камней из экспедиций «Аполлонов». Скажем, весом в несколько килограммов.

— А почему они должны были нам их давать? — неуступчиво возражает Климов.

Колчин с ожиданием смотрит на Гоблина. Нейтральная реакция ведущего его не устраивает, что он показывает вздохом.

— Почему не дали, зачем не дали, было ли что давать — всё это отдельная тема. Пока отмечаю, что против самого факта не возражаете.

— Он ничего не значит!

— Это всего лишь ваше частное мнение, но не факт. Мы пока говорим только о фактах, не вызывающих возражений. Есть у вас таковые в вашу пользу?

— Я говорил. Их целый Монблан. Запуски «Сатурнов», которые видел весь мир…

— Зрелищное шоу, но не факт запуска именно лунной ракеты, — холодно режет на ходу Колчин.

— Почему вы так говорите? — Гоблин вопросительно смотрит на мальчика.

— Мы не знаем, и никто не видел, что «Сатурн-5» вышел на орбиту и отправился дальше. Никто не наблюдал саму высадку и не мог наблюдать.

— Наблюдали! — вскрикивает Климов.

— Просто объявляю этот пункт спорным. Шоу — не доказательство высадки. Если у меня есть серьёзные возражения, то факт не может быть признан.

— Но факт запуска был, — Гоблин настаивает, останавливая вскипающего Климова. — Вы сами говорили, что сначала записываем факты, оценивать будем потом.

— Хорошо. Записывайте. Да, я говорил, но… ладно, записывайте.

Гоблин поскрипывает карандашом. Как только поднимает голову, Колчин обрушивает следующий тезис:

— У американцев оставались три ракеты «Сатурн-5». Заявленная грузоподъёмность на орбиту — сто сорок тонн. Технологией стыковок они, по собственным заявлениям, владели. Но создавать супертяжёлую орбитальную станцию не стали. Записывайте: американцы, несмотря на свои возможности, не создали тогда, в 70-ых годах, супертяжёлую ОС.

— Ну и что? Зачем она им? Не создали, значит, не было необходимости, — Климов опять ощетинивается. — Вы, господин студент, приводите совсем посторонние аргументы. Абсолютно ничего не значащие.

— Мы это обсудим, — Колчин слегка брезгливо вздёргивает губу. — МКС весит сейчас где-то четыреста пятнадцать тонн. Американцы ещё тогда, в 70-ых, могли построить огромную станцию массой в четыреста двадцать тонн. В единоличное пользование. Не построили. Записали?

Гоблин через несколько секунд кивает.

— Это бессмысленный факт. Не имеющий никакого отношения к теме! Вы точно так же можете записать, что Волга впадает в Каспийское море! — бушует Климов.

— Отношение к теме — самое прямое. Если за три запуска «Сатурна-5» американцы смогли бы собрать на орбите супертяжёлую станцию, то это было бы прямое и долговременное доказательство грузоподъёмных возможностей «Сатурна-5». Нет огромной станции — нет доказательства.

Возражений на это кроме фырканья Климов не находит.

— Продолжим. Как минимум два этапа лунных экспедиций «Аполлонов» ранее никогда не испытывались. Ни разу. Против этого восстаёт весь исторически накопленный опыт в области космонавтики.

— Какие же это два этапа? — Гоблин крутит в пальцах карандаш.

— Взлёт с Луны и стыковка взлётного модуля с командным отсеком на лунной орбите. Ни разу до этого не было ни одной тренировочной попытки. И не могло быть, разумеется. Записали?

Почему-то в этот момент Климов мрачно, но молчит. Правда, заводит глаза кверху, показывая, как его утомила непробиваемая тупость оппонента.

— В отличие от полёта Гагарина, открывшего эпоху орбитальных полётов, программа «Аполлон», по словам американцев, успешная, эпоху полётов на Луну для человечества не открыла.

Под насмешливым взглядом Колчина попытавшийся что-то сказать Климов не решается прервать своё молчание. Колчин надиктовывает лаконичный вариант озвученного факта. И тут же переходит к следующему:

— Несмотря на фантастический успех, супердвигатели Ф-1, основа ракеты «Сатурн-5», никакого развития и применения в дальнейшем не имели. Не было двигателей следующего поколения, более совершенных, мощных и надёжных. Ничего подобного. Их фактически просто выбросили на свалку.

Гоблин возобновляет запись записывать, а недовольно скривившийся Климов начинает длинный, судя по объёму воздуха, что он вдохнул, спич, который Колчин обрывает в самом начале. Бесцеремонно и откровенно.

— Только альтернативно одарённые могут думать, что…

— Господин Климов, я бы попросил вас воздержаться от оскорблений. Иначе следующим шагом может стать физическое воздействие друг на друга, а в этом у вас нет никаких шансов. Я моложе, быстрее и с рукопашными видами спорта знаком не понаслышке. Глазом моргнуть не успеете, как я вас искалечу.

Камера на долю секунды показывает холодные глаза Колчина, которого в этот момент ни у кого язык не повернулся бы назвать мальчиком. Опасной тварью — да, мальчиком — нет.

— Брейк! — громко заявляет Гоблин, поднимая руки в запрещающем жесте. — Лишаю слова всех. Объявляется антракт.

Климов что-то бурчит о мальчишках, возомнивших о себе. Гоблин успокаивающе похлопывает его по плечу. Этого уже никто не увидит, камеру не выключают, но в эфир стычка не попадает. Никто её не видел, кроме участников передачи… пока какая-то зараза в сеть не слила.

Вторая