Шрифт:
Закладка:
— Нет, сынок, нас всё устраивает, — покачала головой мать.
В этот момент в моём подсумке завибрировал «Разговорник», и я, извинившись, поднялся из-за стола. Открыв клапан, обнаружил, что вызывает меня государь. Это далеко не первый его вызов. Я связывался с ним регулярно, информируя обо всём происходящем в Азовском княжестве и вокруг Долгоруковой, в частности. Разумеется, в основном это была деза, но далеко не всегда.
К примеру, я сообщил ему о факте нападения на разъезд гусар и последовавшей за этим расправой. Что серьёзно осложнило отношение с донцами. Дело в том, что под давлением великой княгини старики и атаман были вынуждены осудить сотника на смерть через утопление.
Но Долгоруковой этого показалось мало, поэтому судили ещё и погибших, тела которых также зашили в мешки с камнями и бросили в реку. После чего Мария заявила, что если их попытаются поднять и похоронить по-христиански, тогда она уничтожит станицу, а тех, кто выживет, продаст в рабство. Ибо посягнувший на её солдата посягнул на неё.
Увы, но станичники не вняли этому предупреждению и извлекли тела буквально сразу по нашем отбытии, после чего похоронили. Вскоре трупы вернулись в реку, и за этим наблюдали алёшкинцы, оставшиеся в живых после стремительного штурма. Рабства избежали только совсем уж маленькие дети, которых отдали на воспитание в крестьянские семьи. К чести Марии, могу сказать, что денег за пленных, переданных турецким работорговцам, она не взяла.
Произошедшее обозлило и где-то напугало казацкую старшину. До открытого вооружённого столкновения не дошло. Долгорукова в весьма жёсткой манере дала понять, что готова дружить, но на удар в спину ответит незамедлительно и жёстко. А ещё, так как сама склонна держать своё слово, такого же ожидает и от тех, с кем договаривается.
Факт натянутых, и даже враждебных, отношений великой княгини с донцами полностью устраивал царя. И я заслужил его похвалу. Дело в том, что сразу после суда близ станицы Алёшкинской Успенский предложил мне связаться с его величеством и обрисовать ситуацию. Пётр приказал мне непременно постараться убедить её высочество пойти на жёсткие меры и обострить отношения нового княжества с донцами до предела.
Разделяй и властвуй, что тут ещё сказать. Казаки реальная сила, и царя куда больше устроит вражда Долгоруковой со старшиной, чем их дружба.
— Слушаю вас, ваше величество, — надев на ухо «Разговорник», ответил я на вызов.
— Где ты сейчас? Слушаю.
— В Москве, у родителей. Слушаю.
— Что ты там делаешь? Слушаю.
— У меня родился младший брат, и мы с сестрой приехали их поздравить. Слушаю.
— Это с очередным поскрёбышем-то. — В голосе царя послышалось пренебрежение на грани с призрением.
Да что за хрень со мной творится! Одна моя часть вздыбилась и готова была оторвать башку этому надутому павлину. Другая же осуждала первую, признавая его право так говорить. А в общем мне было совестно из-за того, что я смею сомневаться в государе в то время, как должен беззаветно служить ему. Да когда же я уже избавлюсь от этого украшения на моей спине!
— Через сколько можешь быть в Кремле? Слушаю, — спросил он.
— Через пятнадцать минут, государь. Слушаю.
— Хорошо. Подойдёшь к Предтеченской башне, тебя там встретят. Закончил разговор.
Интересно, за каким я ему понадобился? На всякий случай проверил свой арсенал. В кобурах под мышками пара двуствольных маленьких пистолетов, каковые получилось изготовить благодаря моему колесцовому замку. Дальность у них, конечно, небольшая, зато заряжены пятикаратными «Пробоями». Вполне подходяще для драки накоротке, пока плетения будут в откате.
К слову, такая проблема возникает даже у меня, имеющего возможность использовать все четыре стихии, и соответственно держать наготове большее количество боевых плетений. Что же тогда говорить об остальных. М-да. Ну что тут сказать, дар, конечно, это замечательно, да только он ни разу не панацея.
Когда я дошёл до башни, меня там уже ожидал лакей, коротко велевший мне идти за ним. Из простецов, а значит, к благородным не имеет отношения априори, но вот так походя приказывает дворянину. Кремлёвская прислуга, что тут ещё сказать.
Провели меня в личные императорские покои, где я предстал перед царём в компании дамы слегка за сорок с весьма приятными формами и красивым лицом. Однозначно мой типаж. Нет, я искренне люблю Марию и ни разу не собираюсь ей изменять, несмотря на длительное воздержание. Но если перестану реагировать на красивых женщин, значит, со мной точно что-то не так.
— Пётр, я хочу, чтобы ты для начала выправил все плетения моей супруги, а после поработал с моими детьми, — без обиняков перешёл к делу царь.
Ага. Значит, это наша императрица. Господи ну до чего же парадные портреты отличаются от оригиналов. Я, признаться, уже решил, что это его полюбовница. А оно вон как. Похоже, государь счастлив в браке.
Не суть важно. Главное тут вовсе не то, с кем именно я буду работать, а то, где это будет происходить. Внутренние покои царской семьи… Ч-чёрт, я и надеяться не мог на такую удачу. Как раз ломал голову над тем, как пробраться за линию гвардейских караулов, и тут вдруг такой подарок.
— Ваше величество, даже несмотря на мою способность проводить в изнанке три часа, я не успею закончить со всей вашей семьёй, — произнёс я.
— Дорогой, коль скоро так, то, может, с Ириной не следует. Всё же девица.
— Брось. Я лично нанёс Петру узор «Повиновения». Так что он не мужчина, а мой верный пёс. Прибавка в силе плетений выходит существенной. Так что небольшая её неловкость этого стоит, уж поверь. Проверено на поле боя лично. — И уже ко мне: — Приступай. Сначала она, потом сыновья. С Ириной закончишь завтра.
Завершив с царицей, я посетил по очереди их сыновей. А завтра ещё и в комнате у царевны побываю. Просто замечательно! Уже совсем скоро я смогу представить Успенскому и Марии неопровержимые доказательства того, что неподконтролен царю.
Глава 18
Я глянул на парадное крыльцо доходного дома и, кивнув сопровождавшим меня Дымку с Хрустом, чтобы ожидали меня на улице, вошёл в подъезд. Зима и Угол сейчас занимаются пополнением. Пора усиливать моих компаньонов, которые теперь,
