— Матушка, ну, вы тоже не перегибайте, — вклинился я, увидев, как Наталья заглянула мне в глаза, явно ища поддержку.

— Мама вообще не пьёт, — вписался за свою мать и малой.

— Я не осуждаю, дочка, — а тёщенька будто и не слышала, что ей сказали. — Тебе тяжело, мы с отцом не дали нужную тебе поддержку. В этом есть и наша вина. Но ты не должна искать утешение в алкоголе и сомнительных мужчинах.

А вот это явно был камень прямо в мой огород, угодивший не точно по морде.

— Ваша дочь не из-за бухла такая помятая и опухшая, а из-за того, что её грузовик переехал. И теперь у неё в рёбрах трещины, из-за которых она сегодня почти не спала, — и опустив голос так, чтобы меня не услышал малой и Наталья, которая о чем-то шепталась с сыном, я добавил. — Сбавьте гонор. И подумайте о том, что грузовик мог быть побольше и скорость его могла быть повыше…

Хочешь быть жёсткой, тёщенька? Пожалуйста. Я тоже умею разговаривать на этом языке.

Только устрашением получилось привести матушку в чувство. Маска железной леди на её лице треснула и отвалилась. На глазах её выступили слёзы и, наконец, я разглядел в ней нормальную мать, которая боится и переживает за своего ребенка.

И плевать, что сейчас она плачет в ногах своей дочери, зато мозг её, получивший отрезвляющую словесную пощечину, встал на место.

Глава 37. Наталья

Ладно. Вынуждена признать, что без Смертина не вывезла бы сегодняшний вечер.

Не знаю, какой тумблер он переключил в моей маме, но она обращалась со мной так, будто мне вновь пять лет, и мне необходима её забота со всех сторон. Не помню, когда последний раз мама кормила меня бульоном буквально с ложечки и столько раз поправляла одеяло.

Только поздно вечером, когда я недвусмысленно дала понять, что устала и хочу спать, родители уехали. Смертин, разумеется, ускорил процесс их сбора своими комментариями. Но сам он, похоже, никуда уходить не собирался. Устроился в моей квартире, как у себя дома, и расхаживал в ней, как хозяин.

— Ну, что, малой? Всех выгнали, можно и отдохнуть? — спросил он Стёпку, когда за моими родителями закрылась дверь.

— Угу, — выдохнул сын устало. — А вы когда уйдёте?

Я повела бровью, но никак не стала комментировать диалог этих двоих, притаившихся в прихожей.

— Согласен. Резонно, — согласился вдруг Смертин. — Но, малой, хочешь ты или нет, но мне придётся здесь появляться.

— Это ещё почему? — надменно фыркнул Стёпка. Для полноты картины мне не хватило услышать только, как он умеет харкать и материться. — Мы и без вас всё нормально сделаем.

— Твою маму поломало грузовиком, малой. Ты же видел, что она сама даже с постели подняться не может. Ей нужно помогать. Кто ей будет помогать, когда ты будешь в школе или на тренировке? — мой сын явно не нашёлся с ответом. — Поэтому, малой, предлагаю тебе взрослые деловые отношения, договоримся как нормальные мужики: я присматриваю за твоей мамой, пока ты в школе и на тренировке, потом приходишь ты, и я сваливаю, мама остается на тебя. Договор?

Несколько секунд мой сын молчал, очевидно, взвешивая слова и принимая решение.

— Ладно, — ответил он, наконец. — Договор.

— Тогда обменяемся номерами.

— Нафига?

— Чтобы обмениваться друг с другом информацией о мамином состоянии. Сколько раз пописала, сколько грамм покакала.

О, Боже!

Я стыдливо прикрыла глаза, но тут же их открыла, услышав, как эти двое в прихожей хохотнули.

— Нормальные мужики! — позвала я их.

— Мать зовёт. Чё стоим? — шепнул громко Славик, и через секунду оба уже были в моей комнате.

— Я хочу в туалет. Поможете мне встать с постели?

— Малой, ты или я?

— Я, — ревниво бросил мой сын и помог мне встать с постели.

Со Смертиным было бы проще, хотя бы потому что он сильнее и выше, из-за чего держаться за него удобнее, зная, что ему это не очень-то тяжело. Полностью опираться на сына я не могу, боясь, что он может надорваться. Ему одиннадцать. Поднимать взрослого человека подростку не так уж и легко.

— Просто за руку держи, Стёп. Я буду на тебя опираться.

— Ага. Так? — Стёпа подставил обе руки ладонями вверх так, чтобы я вложила в них свою руку.

— Спасибо, Стёп. Так, — мелкими шажками, проходя мимо Славика, который был напряжен и с волнением наблюдал за моим передвижениям, явно желая тоже меня подхватить, я дошла до ванной комнаты. Закрылась в ней и, подойдя к стиральной машинке, оперлась о неё, переводя дух.

Нужно потерпеть три дня. Доктор сказал, потом будет легче. Всего три дня, Наталья. Держись.

— А с толчка кто тебя поднимать будет? — услышала я голос Смертина за дверью.

Закатив глаза, я улыбнулась.

— Сама встану. Подержусь за стену и стиральную машинку. И не надейтесь! О граммах вы ничего не узнаете.

— Упёртая у тебя мать, малой. Вся в тебя, блин!

Они ещё о чем-то говорили, очевидно, договариваясь о времени «дежурства», а затем я услышала, как закрылась входная дверь.

Весь оставшийся вечер, Стёпка от меня почти не отходил. Он даже уроки делал рядом со мной. Принёс из гостиной журнальный столик, поставил его рядом с кроватью и делал уроки, как самый прилежный на свете ученик, параллельно обращаясь ко мне с вопросами. И было одно удовольствие ему помогать. Наверное, я давно не слышала, чтобы мой сын так много рассказывал мне о школе. Даже случайно проговорился, сказав, что ему нравится девочка из параллельного класса. Такой взрослый у меня, такой умный.

— Я не буду закрывать двери в моей и твоей комнате, чтобы, если что, ты могла меня позвать, — сказал он перед сном.

— Хорошо, Стёп. Люблю тебя, — отправила я ему воздушный поцелуй.

— Ага, — бросил он, скрывая смущенную улыбочку, и ушёл в свою комнату, выключив во всей квартире свет.