— Это я должна благодарить тебя и твоего…А…не твоего парня, — она посмотрела на Аякса. — Когда он сказал нам, что ты писатель и можешь прочитать сказку, переодевшись персонажем из реальной книги, мы были так счастливы. Кроме того, детям понравились наряды, которые вы, ребята, привезли сегодня.

— Он это сделал? — у меня отвисла челюсть. Это он им позвонил, а не Эмма. Этот зловещий Аякс, пробравшийся в моё холодное сердце, спланировал всё это.

— Да, — Вероника усмехнулась. — Мне пора возвращаться к работе. Будем поддерживать связь, Аврора. Рад видеть тебя на борту.

Я не могла отвести глаз от Аякса, который крался ко мне, смахивая остатки мела, которые попали ему на одежду. Я приподняла бровь.

— Итак, я слышала, что это именно ты ответственен за то, что я так вырядилась.

— Тебе нужна была причина, чтобы надеть своё платья, и теперь, когда ты сделала это один раз, ты не будешь просто смотреть на них в своём шкафу.

— Спасибо тебе за всё, что ты сделал сегодня. Для меня и для них. Ты не такой эгоистичный и бессердечный, каким я тебя считала.

— Это комплимент?

— Думаю, да, — поддразнила я. — Думаю, ты даже помог мне найти вдохновение.

Он наклонился ближе, и потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься в его объятия.

— Как?

— У меня в голове много историй. Жизнь слишком уныла без мечты, и, как ты сказал, я не могу изменить свой взгляд на мир. Жизнь не пуста, и если мне удалось доказать тебе, что ты неправ, я могу сделать это со всеми остальными. Жизнь может быть настоящей сказкой — это ещё не мой конец, — я сняла с головы корону, которую он мне подарил, и проанализировала её, волнение накатило волной, которую невозможно было сдержать. — Я хочу бороться за всех тех, кто ещё не видел свою историю. Я хочу, чтобы каждый человек нашел себя в моих книгах. Я хочу, чтобы я и все остальные, подобные мне, чувствовали, что они тоже имеют право на это счастье.

И вот оно, моё самое большое признание. Я искала вдохновение вокруг себя, хотя всё это время оно было во мне. Всё, что я чувствовала и чем жила, у всех вокруг меня были свои сражения: у меня была история, вдохновленная реальностью. Мне нужно использовать все эмоции внутри меня, не только свет, но и тьму. Точно так же, как сказки рождаются из тьмы и уныния, чтобы принести свет и радость.

— Мне очень приятно это слышать, — его губы сложились в тонкую линию. — И как бы выглядела Аврора в твоей сказке?

Я всё тщательно обдумала.

— На ней обтягивающее чёрное платье — бюстье с перекрещивающимися линиями для придания текстуры, открытым разрезом на ноге, длинными чёрными перчатками и вуалью фиолетового оттенка, ниспадающей на плечи. И эта корона у неё на голове.

— Её одежда — это то, что пришло тебе в голову в первую очередь?

— Очевидно, — на моих губах появилась игривая улыбка. — О ней многое можно сказать по тому, как она одевается. Например, в этой истории она была бы непонятой злой королевой. Счастливый конец не у всех одинаковый.

— Что ж, я с нетерпением жду возможности прочитать это.

— Я тоже буду вдохновлять тебя, Аякс. Я твоя муза — вот увидишь. Я помогу тебе получить то, что ты хочешь, — пообещала я мужчине, который вернул мне искру, которую я потеряла.

Я снова обретала себя.

Я плакала, но я восстала из пепла.

И, в конце концов, я преодолею своё прошлое не ненавистью и местью, а любовью и прощением в своем сердце.

Глава 18

Художественная студия Спектра не походила на поле боя.

Классическая музыка потрясла моё сердце симфонией, достойной заключительного акта. Легкий ветерок вырвался из приоткрытого окна позади меня, развевая моё платье в сторону Спектра. Луч солнца упал на его лицо, и его пристальный взгляд прошелся по моему телу с чувственным обожанием. Его зрачки расширились, сосредоточенные на поставленной задаче. То, как он наблюдал за мной, не казалось навязчивым, но слишком эротичным.

Его рубашка была расстегнута вверху, демонстрируя его светлую мускулистую грудь. Это был первый раз, когда Спектр не был одет так опрятно и строго.

Позировать ему было не в тягость, даже если я так сильно прикусила губу, чтобы сдержать своё колотящееся сердце, как вышедшие из строя часы. Его рука двигалось взад — вперед по холсту жесткими мазками. Иногда, ни с того ни с сего, он рвал то, что нарисовал, и начинал всё сначала. В других случаях он убирал один из набросков, чтобы доработать потом, и делал другой, меняя угол.

Но его глаза…его взгляд были исключительно на мне.

— У меня есть вопрос, — нарушаю я тишину, меняя позу, приподнимая платье, как будто гуляю по долине цветов, даже если я представляла, как раздавливаю их один за другим.

Он просто промычал, давая знать, что я могу продолжать, и он слишком увлечен своей работой, чтобы говорить.

– “Грустная Девушка”, — мои проблемы с доверием снова обострялись, потребность разгадать намерения Спектра была сильнее всего на свете, прежде чем я могу позволить себе упасть в кроличью нору. — Почему бы тебе не продать её?

— Потому что я хочу, чтобы мир увидел её. Они никому не достанется.

— Как тебе удалось запомнил каждую деталь? Ты сделал фото? — задала я следующий вопрос.

— Нет, — он достал уголь, его глаза твердо смотрели в мои, уделяя мне всё свое внимание. — Я помню каждую деталь о тебе. Мне не нужна фотография.

— Итак, почему ты попросил меня стать твоей музой? Почему бы не использовать фото?

— Потому что я работаю с эмоциями. Я хочу стать свидетелем этого момента и запомнить его. Своей ненавистью ко мне ты показала мне только одну свою сторону. Если бы я сфотографировал тебя тогда, ты бы показала мне средний палец, а это не то, чего я хотел.

— Но я могла бы просто притвориться, улыбнувшись или что — то в этом роде. Нам не пришлось бы проводить всё это время вместе, — по какой — то неизвестной причине моё сердце бешено заколотилось при виде Спектра, направляющегося ко мне и вытирающего руки полотенцем. Я находила отговорки, чтобы снять напряжение. Ещё один предлог, чтобы сбежать.

— Именно. Мы бы не проводили время вместе, — он на мгновение остановился, задержавшись так близко ко