Шрифт:
Закладка:
— Я помню, — сказал он.
— Что? — моё глупое сердце бешено колотилось.
— Ткань твоего платья, она завораживала, — его глаза встретились с моими, но на этот раз он отвел взгляд первым. — Куда бы ты их надевала?
— Я не знаю. В красивые, вдохновляющие места. Например, я всегда мечтала посетить место, которое раньше называл ‘замок на песке’. Я не помню точного названия, но в детстве я притворялась, что это мой замок, а моя сестра притворялась, что она моя самая свирепая воительница. В любом случае…
— Я отведу тебя туда, — невозмутимо произнёс Аякс, и мне показалось, что из комнаты выкачали весь воздух. — Я буду водить тебя по этим местам, пока ты не наденешь все свои платья до последнего.
— Да, точно, — фыркнула я, но когда он не сдвинулся с места, я спросила: — Ты серьезно?
— Почему ты думаешь, что я шучу?
Его комментарий затянул узел в моем сердце, и я возненавидела это ощущение. Фунт надежды. Трещину в моем и без того поврежденном сердце.
— Я…я купила кексы. Надеюсь, они понравятся детям, — очевидно, я не пробовала печь их сама, следуя детскому рецепту с YouTube.
Направляясь к выходу, я почувствовала прикосновение пальцев Аякса к моим.
— Я не лгу, Аврора. Я докажу это.
Мы кое — как добрались до больницы, где нас ждала Вероника из фонда L'espoir. Все оттенки белого вокруг меня вызывали у меня дискомфорт, призрачные муравьи расползались по моей коже. Я не была в больнице после того, что случилось с Луной, и, оказавшись здесь снова, все ощущения вернулись.
Мне удается улыбнуться Веронике, сорокалетней брюнетке с добрым выражением лица, и вручить ей свою коробку кексов для детей.
— Спасибо, что пришли. Они ждут вас в общей комнате, — она поприветствовала нас сияющей улыбкой, в то время как я никогда в жизни не была так напряжена. — Мне нравится твоя одежда. Я ожидала увидеть тебя в образе принцессы.
Я нервно усмехнулась, поглаживая себя по руке от осознания того, что пыталась быть принцессой, но снова потерпела неудачу. Вероника открыла дверь, и на меня нахлынули воспоминания. Я увидела себя бегущей изо всех сил в своём длинном платье по холодному коридору. Я вспомнила диагноз врача. Слёзы матери. Отсутствующего отца, который не отвечал на мои звонки.
Я прижала руку к сердцу, как будто я хотела остановить его при виде группы детей в возрасте от шести до тринадцати лет, сидящих в кругу. Некоторым из них столько же лет, сколько тогда было Луне. Мне показалось, что моё сердце разбилось на тысячи осколков. Некоторые дети не могли дышать самостоятельно, у них были шрамы на коже или они находились в инвалидных колясках. Громкий гул эхом отдавался у меня в ушах. Я не могла с этим справиться, волна боли захлестнула меня. Я сжала руку в кулак и замерла, не в силах пошевелиться или что — либо сделать. Я окаменела.
— Я не могу этого сделать, — прошептала я Аяксу, паника подступила к моему горлу.
Я не могла играть принцессу и вести себя как солнышко, пока они были настоящими героями, а я была самозванкой. Я не была тем человеком, который мог им помочь. Слезы выступили в уголках моих глаз, и я рванула в противоположную сторону, покидая комнату. Я бросилась в пустой белый угол коридора и разразилась слезами.
Подо мной скрывалась сверхчувствительность, и сегодня я не смогла сдержаться. Это было несправедливо. Никто этого не заслуживал. Никто–
— Аврора, — окликнул меня сзади голос Аякса.
— Прости, мне нужна минутка, — я изо всех сил пыталась вдохнуть и выдохнуть и, прежде чем успела подумать, уперлась Аяксу в грудь, сильно и отчаянно.
Он не отпускал меня, прижимая к своему сильному телу. Я искала утешения, которого никогда не получала. Я никогда раньше не осмеливалась быть такой уязвимой, потому что мне нужно было оставаться сильной ради всех остальных, но сегодня я не могла этого сделать. Аякс погладил меня по волосам, и я отпустила всё это, боль и раскаяние.
Меня не было рядом с Луной.
— Я чувствую себя самозванкой. Когда я увидела их улыбки, несмотря на боль и страх, через которые им пришлось пройти, я не смогла шагнуть внутрь. Я не имею ни малейшего представления о том, через что они прошли, и вот я здесь, чем я могу помочь? — пролилось ещё больше слез. — Я просто расхаживаю в дурацком платье — это не помощь. Это не меняет того факта, что я…
— Аврора, — руки Аякса коснулись моих щёк, и мне пришлось вытянуть шею, чтобы посмотреть ему в глаза и показать свои слезы. Моя слабость. Глупые слезы. Я не плакала целую вечность. — Ты можешь помочь. Ты изобретательная, творческая, и у тебя такой заботливый характер. Я никогда не видел никого похожего на тебя. Если есть человек, который может заставить других поверить, что их жизнь — это сказка, то это ты. Чёрт возьми, ты вдохновила меня. Фонд не зря называется “Надежда”.
— Ты не понимаешь… — слёзы снова потекли по моим щекам. — Моя сестра, она… — я сжала руки на его жилете, пока он не смялся. Я никогда раньше не произносила этих слов вслух. Я больше не могла говорить об этом, потому что это разрывало мне сердце. — Над моей сестрой много лет издевались в школе, а меня там не было.
Мои губы задрожали, и я закрыла глаза.
— Я была в Париже, слишком занята, чтобы слушать её или заботиться о ней. Они заставили её пройти через ад — она больше ничего не ела в столовой и пряталась в туалетах, потому что они унижали ее. Они били её, и она лгала нам о следах на своей коже, притворяясь, что это ничего не значит, потому что ей было стыдно. Мы ничего не знали об аде, через который она прошла. Ничего, — я сильно прикусила нижнюю губу, до крови, мои ноздри раздувались от ярости. — В школе знали, что мой отец был гулящим, и группа детей использовала это, чтобы причинить ей боль. Они создали группу и страницу в социальных сетях, чтобы пристыдить её, и однажды даже столкнули её в реку, обращаясь с ней хуже, чем с бродячей собакой. И в тот день, когда моя мать позвонила мне…
Мои руки задрожали, и руки Аякса притянули меня ещё ближе к себе, как защитный щит.
— Она
