А она, оказывается, ничего. Нормальная тётка.

Весь Рим — это сплошные площади. И называются они гордо и поэтично: пьяццо. Мы с Рухамой погуляли по Площади Цветов, наслаждаясь невероятным запахом фруктов.

— Это какой-то кошмар! — Рухама взяла с прилавка веточку кориандра и понюхала. — Даже мне здесь хочется сложить зелень в корзинку, пойти на кухню и что-нибудь приготовить. Хотя я даже яичницу жарить не умею. Ненавижу кулинарию! Но эти итальянцы кого хочешь доведут, — возмутилась она. — Давай-ка быстрее перейдем в одежные магазины. Иначе я стану порядочной женщиной.

Я рассмеялась. Если бы не мужчина, который стоял между нами, наверное, мы могли бы подружиться. С ней было классно. Остроумная, веселая, какая-то очень моложавая не только внешне, но в и душе, она моментально располагала к себе.

Мы несколько часов бродили по одежным магазинам. Я по привычке останавливалась возле ярких футболочек.

— Скромнее, дев0чка моя, скромнее, — Рухама мягко отнимала у меня джинсы и футболки и шептала: —Вот эту юбочку посмотри, примерь эту кофточку, — и снимала с вешалки шмот, очень похожий по стилю на тот, которым снабдил меня Одуванчик.

Я тяжело вздыхала, но не спорила, потому что она сразу объяснила:

— Мы не просто гуляем. Мы уже работаем.

Наконец, нагруженные бумажными сумками, мы зашли в ресторан, чтобы пообедать. В ноздри ударил щекочущий запах восточных специй и жареного на открытом огне мяса.

— Это что шашлычная? — не поняла я.

— Это ливанский ресторан, — Рухама отодвинула стул и села. — Лучший в Риме. Садись, — она отодвинула стул напротив.

Я села. К нам немедленно подлетел официант — яркий брюнет с улыбкой до ушей, и подал меню. Пока Рухама долго и обстоятельно заказывала, подробно расспрашивая его о каждом блюде, я оглядывалась по сторонам. И вдруг заметила мужчину лет пятидесяти, который неотрывно смотрел на меня. При этом на его лице было такое странное выражение: то ли удивление, то ли узнавание. Как будто мы где-то когда-то встречались, и он сейчас пытался вспомнить, где именно. В любом случае, он бы ошибся. Мы никогда не встречались. Потому что я бы его точно запомнила. Высокий, смуглый шатен с голубыми глазами — он был очень похож на светлого араба. Одна бровь рассечена надвое, высокие, далеко выдающиеся скулы на узком лице, и взгляд. Цепкий, внимательный, как рентген. Рядом сидели двое мужчин — типичные итальянцы, оба в черных костюмах.

— Глаза опусти, девочка. Не смотри на него, — прошептала Рухама, отпуская официанта и расправляя салфетку на коленях.

Я послушно опустила глаза.

— Почему он так сверлит меня взглядом? — я отпила воды из стакана.

— Потому что так нужно, — Рухама улыбнулась и перекинула мою косу со спины на плечо.

14 глава. Неистребимая бабская порода

Официант принес огромный поднос, уставленный всевозможными салатами и закусками. Одних баклажанов было пять разновидностей.

— Мясо будет через пять минут, — нараспев произнёс официант и снова ослепительно улыбнулся, в сотый раз протирая стол белоснежной салфеткой.

Я взяла горячую ароматную лепёшку и разломила ее.

— Благослови еду, — Рухама молитвенно сложила руки.

Я повторила жест за ней. Рухама что-то зашептала.

— Я слов не знаю, — едва слышно сказала я. — Может быть, мне таблицу умножения прочитать?

— Ни в коем случае, — прошипела она. — Рядом могут быть люди, умеющие читать по губам. Повторяй за мной. Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем, и даруй, чтобы все люди имели хлеб насущный. Просим Тебя через Христа, Господа нашего. Амэн!

Я повторила за ней и попыталась съесть салат с оливками, помидорами и кубиками козьего сыра, щедро политыми густым оливковым маслом и посыпанными какой-то сушеной травкой. Но еда стала колом в горле, потому что мужчина впился взглядом в мое лицо и ни на миг не переставал меня разглядывать.

— Спокойнее, девочка, спокойнее. Не дергайся, — Рухама уткнулась в бокал с водой и зашептала: — Просто встань и сходи в туалет. Закройся в кабинке и отдышись. Будешь проходить мимо него — отвернись. Не смотри ему в глаза ни в коем случае. Арабы воспринимают прямой взгляд, как заигрывание и приглашение. Но ты ведь скромная, поэтому ты его не видишь. Он для тебя не существует.

Я встала и пошла через весь ресторан к туалету, дверь которого виднелась в конце зала возле кухни, из которой все время суетливо выныривали официанты. Честно старалась не смотреть на мужчину. Но, проходя мимо, не удержалась и бросила на него мимолетный взгляд. Он смотрел на меня так, как никогда в жизни не смотрел ни один мужчина. Я бы всё отдала, чтобы на меня так смотрел Кит. Ноги задрожали от волнения. Щеки вспыхнули огнем. Я зашла в туалет, закрылась в кабинке и спокойно посидела минут пять. Стало легче. Как жаль, что нельзя умыться. Сейчас бы холодной водички в лицо плеснуть, но на мне сложный макияж, который уже два раза подправляла Рухама в туалетах магазинов. Я вышла из туалета и снова пошла по залу. Не буду на него смотреть, не буду. Опущу глаза и… в этот момент на меня обрушился шкаф. Я отлетела в сторону и растянулась на полу.

Стальной

Ну вот и всё. Ты был прав, Стальной. Аль-Ваффа сгорел. Матерый волчара на миг забыл, кто он и где находится. Он не отрывал взгляда от Ани. Потому что человеку, не пережившему смерть любимой, многого не нужно. Похожее лицо, точно такая же манера одеваться, католический крестик, как у его Нади, которая ходила в католическую школу. А главное: невинность во взгляде. И вот он уже видит ту, которой давно нет. И верит, что это она. Ты ведь и сам такой же, Стальной. Тебе достаточно было пары фраз, нескольких ужимок, непохожесть Ани на своих сверстников, сочетание интеллигентности и дерзости, робости и внутреннего железного стержня, и вот ты с радостью увидел в Анке Янку. И даже схожесть имен воспринял, как доказательство. Тебе ли не понять Аль-Ваффу?

Аня, следуя указаниям Рухамы, послушно направилась к туалету. Один из телохранителей Аль-Ваффы что-то зашептал ему на ухо, но он продолжал смотреть вслед девочке. Твоей девочке, Стальной. Радуйся, ты победил. Акула не просто заглотила крючок. Акула заглотила весь гарпун целиком до самой задницы. И теперь этот гарпун можно вытащить вместе с кишками. А ты, Стальной, в очередной раз доказал, что равных тебе нет. В этой профессии так точно. Аплодисменты!

Жри свой