Закончив с делами, пошла в большую комнату, слушая тихий мамин голос, читающий сказку (уже третью за вечер, спать Сашенька сегодня категорически не желал). Включила свет.

«Боже мой!»

Кристина отпрянула. На долю секунды ей показалось, что в кресле сидит человек. Старик. Седые волосы, темные штаны, а больше ничего рассмотреть не удалось.

Девушка с трудом перевела дыхание. Показалось, конечно же, никого в кресле не было и быть не могло. Войдя, Кристина собиралась сесть в кресло и просмотреть новости в Интернете, но передумала.

Той ночью ей приснился кошмар. Цикличный, повторяющийся. Она раз за разом заходила в комнату и видела сидящего в кресле старика. Седые волосы торчком, черные штаны, серая фланелевая рубашка.

Обычный человек, если не считать того, что из горла у него торчали ножницы. Кровь вытекала из раны, заливая рубашку, но старик словно и не замечал этого. Он поворачивал голову и в упор смотрел на Кристину. А после приподнимался, будто бы собираясь подойти, и в этот момент девушка просыпалась, чтобы через некоторое время снова заснуть и увидеть все по новой.

Встала она совершенно разбитая, кое-как умылась, причесалась, привела себя в порядок. Мало помогло: лицо было бледное и помятое, глаза сонные. Проходя мимо большой комнаты, Кристина покосилась на кресло, которое казалось ей похожим на опасного зверя, затаившегося перед прыжком.

– Ты не заболела, дочка? – спросила Лариса.

– Сон плохой видела. Про кресло твое.

Сашенька, который только что доел последнюю ложку овсянки с кусочками бананов и киви, немедленно среагировал:

– Там дядя.

Кристина вздрогнула.

– Дядя?

– Дочь, ну что ты его слушаешь! Это же ребенок, что он понимает! – как-то слишком уж горячо отреагировала мать и включила сынишке мультфильм.

– А все-таки?

– Он вечно твердит, что в кресле дядя сидит. Боится подходить к креслу, потому что дядя злой.

Кристине стало жутко. В кухне было тепло, но ее дрожь пробрала.

– Знаешь, мам, а сон-то мой примерно про это и был.

Она вкратце пересказала его матери (тихонько, чтобы Сашенька не слышал). К счастью, он был увлечен мультиками.

– Почему мы оба видели одно и то же?

– Ты серьезно, Кристина? У тебя был просто кошмар, а у Сашеньки воображение чересчур сильное.

Кристина заметила, что мать вроде бы слегка покраснела, и вид у нее был такой, точно она скрывает что-то. Но давить бесполезно: пока не захочет, не расскажет.

Следующая ночь тоже была беспокойной: Кристине вновь не давали выспаться сны, в которых был все тот же несносный старик, а еще прибавилась и старуха с мотком пряжи в морщинистых руках. Она стояла перед креслом, спиной к Кристине, и быстро наматывала пряжу себе на шею. Смотреть на нее было так же жутко, как и на зловещего старика.

Сашенька тоже плохо спал: не мог уснуть, просыпался в слезах среди ночи. Пожалуй, впервые в жизни Кристина уезжала из родного дома в общежитие с радостью. К стыду своему, соврала матери, что ей нужно писать курсовую, собралась и уехала еще до обеда, хотя обычно садилась на вечерний воскресный автобус.

В течение недели, когда они с матерью созванивались, Кристина замечала, что мама плохо выглядит.

– Почти не спим, Сашенька дает жару. Младенцем, когда зубы резались, не было такого. Ночи напролет капризничает.

– Ко врачу ходили?

– Говорит, хорошо все. Ни температуры, ни простуды, ничего такого. Травяной сбор прописал для сна, толку ноль. И днем взвинченный, кресло это…

Мать умолкла. Подумала, похоже, что сболтнула лишнего.

– Что кресло?

– Да ничего.

– Мам! – требовательно сказала Кристина. – Скажи мне!

– Смотрит на него и вопит, что там дядя. Не дает в комнату войти, двери закрывает. Замучил.

– Мама, я тебе точно говорю: не так что-то с креслом. Дети чувствуют плохое, и ведь я тоже что-то видела. Не говорила тебе, но мне показалось, сидит в нем кто-то. Это я уже потом во сне старика видела, а сначала он мне вживую померещился. И старуха еще.

– Старуха? – напряженно спросила мать.

– Выброси ты это кресло от греха подальше. Раньше никаких проблем со сном у меня не было, вернулась в город и опять нормально спать начала. Это что – совпадение, по-твоему?

Но матери было жалко, она не верила, вернее, не желала верить. Кристину злила эта упертость, это пустое упрямство, и в итоге они чуть не поссорились.

На следующие выходные Кристина ехала домой с затаенным страхом, предчувствуя дурные сны. Но то, что случилось, было во много раз хуже. Приехала она в субботу, кляня себя за малодушие, но стараясь сократить время пребывания дома.

«Так больше нельзя, – думала она, – если снова все повторится, а Сашенька не успокоится, надо уговорить маму избавиться от кресла».

Случилось все около двух часов дня, когда мама ушла в магазин. Кристина была во дворе, Сашенька спал. Мама сказала, что прошлой ночью он капризничал меньше, а днем улегся спать без выкрутасов. Может, кризис, чем бы он ни был вызван, позади, и все налаживается, надеялись Лариса и Кристина.

Девушка сходила в сад-огород, посмотрела на голые еще яблони и кусты, думая о том, что скоро нужно будет копать огород, сажать овощи.

Подойдя к дому, заглянула в окно большой комнаты. Ее точно ударили – такой сильный шок испытала. В кресле, повернутом к окошку, сидел старик. Тот самый, из сна. С ножницами, воткнутыми в горло. Рядом с ним, как на старинном портрете, стояла старуха с мотком пряжи.

От ужаса Кристина забыла, как дышать. Одна только мысль в голове всплыла: хорошо, что Сашенька спит и не видит, хорошо, что он не заходит больше в эту комнату, боится.

Но в следующую секунду дверь открылась, вошел братишка. Его будто за веревочку тянули: шел, широко раскрыв глаза, как заводная кукла. Он смотрел прямо на жутких стариков, двигаясь, словно во сне. Вот он уже возле кресла, и старуха склонилась над ним, а старик взял на руки, собираясь посадить на колени.

– Нет! – завопила Кристина. – Саша, стой!

Вместо вопля получился писк, Сашенька даже головы не повернул.

Кристина бросилась в дом. Запнулась, едва не повалилась на землю, но удержалась. Рванула входную дверь на себя, влетела внутрь. Только бы успеть, только бы вырвать братишку из лап непонятно откуда взявшихся чудовищ!

Большая комната. Девушка забежала туда, полная решимости сражаться, но ее глазам предстала мирная картина. Сашенька спал, свернувшись калачиком в кресле. Ужасающих стариков не было и в помине.

«Что это со мной? Галлюцинации?» – думала Кристина, на цыпочках подходя к креслу. Братишка спал, дыхание его было