разных причин — первое, когда мы переходим из света в темноту, и второе, когда мы переходим из темноты на свет. И когда человек рассудит, что то же самое бывает с душой, то он, видя кого-нибудь растерянным и не замечающим ничего кругом себя, не будет смеяться безрассудным образом, но подумает, что это — или душа, пришедшая из более блестящей жизни, чувствует вокруг себя мрак невежества, или, переходя от полного незнания к более светлому существованию, [она] наполняется ослепляющим сиянием; и он поздравит первую с её судьбой и жизнью, и выразит сострадание к судьбе и жизни другой.

ГЛАВА XV

Нет ни одной стороны жизни, которая не раскрывала бы нам бесконечно много нового и неожиданного, если мы подходим к ней со знанием того, что она не исчерпывается своей видимостью, что за этой видимостью лежит целый мир «невидимого», целый мир новых и непонятных нам сил и отношений. Знание о существовании мира невидимого — это первый ключ к нему.

Особенно много нового раскрывается нам в самых таинственных сторонах нашего существования, в тех сторонах, которыми мы непосредственно соприкасаемся с вечностью — в Любви и в Смерти. И в индийской мифологии Любовь и Смерть являются двумя лицами одного божества. Шива, бог воспроизводительной силы природы, которому поклоняются под видом лингама, в то же время бог насильственной смерти, убийства и разрушения. Его жена Парвати — богиня красоты, любви и счастья, и она же Кали или Дурга — богиня зла, несчастья, болезней и смерти. А вместе и Шива и Кали — боги мудрости, боги познания добра и зла.

В начале своей книги «Драма Любви и Смерти» Эдуард Карпентер очень хорошо определяет наше отношение к этим глубоко непонятным и загадочным сторонам бытия.

«Любовь и Смерть проходят через наш мир, представляясь нам отдельными друг от друга, но несомненно являясь основой мира и присутствуя повсюду, хотя в то же время очевидно принадлежа к какому-то иному роду существования, совершенно отличному от нашего».

И дальше.

«Эти две фигуры — Любовь и Смерть — проходят через наш мир как самые близкие друзья, никогда не расставаясь и господствуя над миром с каким-то торжествующим превосходством, и в то же время как злейшие враги, выслеживая друг друга, разрушая работу одна другой и борясь между собой за тела и души людей».

В немногих словах здесь указано содержание загадки, стоящей перед нами, окружающей нас, создающей и уничтожающей нас. Но отношение людей к двум сторонам этой загадки неодинаково. Как это ни странно, но лицо смерти больше влекло к себе мистическое воображение людей, чем лицо любви. Стремления понять и определить скрытое содержание смерти всегда было очень много: все религии, все вероучения начинают с того, что дают человеку тот или другой взгляд на смерть. Нельзя построить никакого миросозерцания, не определив себе так или иначе смерть. И очень много миросозерцаний, как, например, современный спиритизм, целиком состоят из «взгляда на смерть», из учения о смерти и о посмертном существовании. (В одной из своих статей В.В. Розанов говорит, что в сущности все религии есть учения о смерти).

Но проблема любви в современных миросозерцаниях обыкновенно берётся как нечто данное, как нечто уже понятое и известное. Различные системы вносят сравнительно мало разного в понимание любви. И хотя в действительности любовь для нас — такая же загадка, как смерть, но мы почему-то меньше замечаем это. Выработался ряд определённых шаблонов понимания любви, и люди молча принимают тот или другой шаблон. Искусство, которое по своему существу должно бы было очень многое здесь сделать, отдаёт очень много внимания любви: любовь была и есть, может быть, главная тема искусства. Но даже искусство в сущности ограничивается одними описаниями и психологическим анализом любви, редко затрагивая глубину любви, то соприкосновение с вечным и с бесконечным, которое в ней заключается для человека.

Если мы примем для удобства рассуждения деление человека и мира на три плоскости — материальную, душевную и духовную, то мы можем сказать, что все обычные понимания любви идут на материальной плоскости; искусство рассматривает любовь на материальной и душевной; и только в виде редких исключений философия и искусство переходят на духовную плоскость в понимании любви. Обыкновенно принято думать, что любовь не доходит до духовной плоскости и даже мешает развитию духа, является препятствием, стоит между человеком и духовной эволюцией.

С этой точки зрения содействует и помогает развитию духа отказ от любви, преодоление любви, которое рассматривается как преодоление плоти.

У человечества были и другие понимания любви, но они в значительной степени забыты и утрачены. И современная мысль самых разнообразных направлений за исключением редких проблесков не понимает самых важных сторон любви, её мистического и религиозного содержания. Большую роль в этом сыграло то, что две главные религии, которым следует большинство человечества — христианство и буддизм, относятся к любви отрицательно, как к печальной необходимости физического существования и как к явлению низшего порядка в сравнении с духовными стремлениями, которым именно она больше всего мешает. Тысячелетия [доминирования] такого взгляда невольно отразились на самых разнообразных миросозерцаниях людей. А [за] последние столетия растущий материализм ещё больше обесценил любовь во взглядах людей, сведя её к материальному факту с материальными последствиями, стоящему на уровне других физиологических функций организма. В результате такого воспитания мысли, такой тренировки взглядов, современное человечество почти совершенно утратило религиозное понимание любви.

И в наше время люди понимают любовь как бытовое явление, понимают любовь как психологическое явление, но в них атрофирована идея и ощущение космического содержания любви.

В первом случае, в бытовом понимании, люди стремятся утилизировать любовь как орудие или средства устроения жизни; во втором, требуют от любви, чтобы она устраивала их душевные дела. И в обоих случаях на любовь навьючивают совершенно не принадлежащие ей цели и задачи. В действительности любовь — космическое явление, в котором люди, человечество, являются только случайностью; космическое явление, которому ни до жизни, ни до души людей нет никакого дела, так же как солнцу, которое светит не для того, чтобы люди при его свете совершали свои маленькие дела и пользовались им для своих целей. Если бы люди поняли это, хотя бы только частью своего сознания, им открылся бы новый мир и стало бы необыкновенно странно смотреть на жизнь под всеми обычными углами [зрения].

Они поняли бы тогда, что любовь, это нечто совсем другое и другого порядка, чем маленькие явления земной жизни.