Шрифт:
Закладка:
Шкаф оказался довольно просторным, в нем четверо мужчин вполне могли бы стоять прямо. В глубине имелись полки, но они были совершенно пусты, и шкаф тоже был совершенно пуст. И в то же время, он не чувствовал себя в одиночестве. У Синклера возникло странное ощущение, что он не один. Если бы было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, он был бы уверен, что рядом кто-то есть. И у него снова возникло неприятное ощущение, что этот кто-то настроен весьма недружелюбно.
Он очень внимательно осмотрел шкаф, чтобы проверить, нет ли какого-нибудь способа проникнуть в комнату через него. Но стенки были крепкими и прочными: не имелось никаких следов какого-либо скрытого входа через заднюю стену или где-либо еще. Он также не смог найти ничего, что объясняло бы трудность открытия двери. Действительно, казалось, что кто-то внутри просто держал дверь. Но это была глупость, — а мы уже отмечали, по крайней мере, однажды, что мистер Эдвард Синклер был человеком, свободным от глупостей.
В конце концов, он отложил эту проблему на время, запер дверь мельницы и вернулся домой. В течение дня его внимание было занято делами, и он больше не думал о загадочном происшествии. Но, ложась спать, он заметил, что на мельнице нет света. Однако около двух часов ночи он случайно проснулся и выглянул наружу. Снова зажегся свет, и в окне отчетливо виднелась фигура человека! На таком расстоянии нельзя было разглядеть никаких деталей, но он был похож на маленького человечка, и, казалось, пожилого.
Утром Синклер снова пошел на мельницу и сразу увидел, что дверь открыта. Но самым удивительным было то, что она не была отперта! Засов был задвинут, как и тогда, когда она была заперт, но дверь оставалась открытой. Обычно это могло произойти только в том случае, если гнездо, в которое вставлялся засов, было снято с дверного косяка. Но оно был на месте, и не имело никаких признаков того, что к нему прикасались. Как вообще дверь могла оказаться открытой? И — кто ее открыл?
Он внимательно осмотрел ее, но не смог предложить никакого решения загадки. Затем он вошел и поднялся в комнату наверху. Он мог поклясться, что дверь шкафа только что закрылась, едва он вошел. Он успел разглядеть это, но только чуть-чуть. Он видел, как она сдвинулась, возможно, на последние полдюйма. У него не было недостатка в храбрости, он сразу же бросился через комнату и попытался открыть дверь. Но она сопротивлялась всем его усилиям. Он не мог открыть ее даже на долю дюйма, и все же было ощущение, что она не заперта. Она, казалось, очень слабо поддавалась его усилиям: как будто кто-то, будучи сильнее его, держал ее с другой стороны. А потом снова пришло непреодолимое чувство опасности, и снова ему показалось, что он слышит язвительный смех.
Он ничего не мог сделать, кроме как отказаться от попыток открыть ее, но, во всяком случае, он мог сделать так, чтобы снова открыть дверь было трудно. Поэтому он вышел и вырубил три деревянных бруска, которые как можно плотнее просунул под дверь. Затем он в качестве дополнительной меры предосторожности придвинул к двери шаткий стол и стул и пошел домой, не забыв запереть дверь мельницы.
Это, однако, оказалось столь же неэффективным, как и другие меры, ибо на следующий день он обнаружил, что наружная дверь и дверца шкафа открыты, как и прежде, но без малейшего следа человека, который мог бы их открыть. Стул и стол снова стояли на своих местах. Но на этот раз он заметил какие-то следы в пыли, густо покрывавшей стол. Они выглядели как с трудом различимые буквы, начертанные пальцем. Чем больше Синклер смотрел на них, тем больше убеждался в этом, и ему казалось, что он может разобрать слово «Берегись», но в этом он не был вполне уверен.
Зато он был совершенно уверен в другом: с него хватит! Он не был расположен к тому, чтобы его душевное спокойствие нарушалось подобной чепухой. Либо это было просто воображение и, следовательно, пустая трата времени, либо в этом что-то было, и в этом случае, чем скорее это прекратится, тем лучше. Поэтому он решил снести мельницу. Она была бесполезна, и вид из дома оставался бы таким же живописным и без нее. На следующий день он уедет в Лондон по делам, а потом займется ее сносом.
Но Эдвард Синклер не уехал в Лондон, а старая мельница стоит и по сей день. Утром он решил снести мельницу, а остаток утра был занят деловой перепиской. Он только что кончил письмо и полагал, что до обеда еще можно выкурить сигарету, как вдруг почувствовал то странное чувство надвигающейся опасности, которое столько раз испытывал на мельнице. В это время он сидел в кресле за письменным столом, и ему показалось, что он слышит язвительный смех у себя за спиной. Он вскочил со стула и как раз успел увидеть, как что-то исчезло в воздухе!
На самом деле он не видел это в том смысле, что не видел, что это было; но он видел, что вид на противоположную сторону комнаты был на мгновение чем-то затенен. Потом что-то исчезло, и снова можно было видеть другую сторону комнаты. Но он был уверен, что за мгновение до этого там что-то было, и у него осталось впечатление, что это было не что-то, а кто-то.
После минутного колебания он повернулся и вышел из комнаты, намереваясь совершить короткую прогулку и попытаться стряхнуть с себя неприятное впечатление. Проходя по коридору, он случайно оглянулся на комнату, из которой только что вышел. Там кто-то стоял! Синклер вздрогнул от изумления, но когда он снова взглянул на незнакомца, тот уже исчез. Он вернулся в комнату, но все было как обычно. Там никого не было, и никто не мог уйти. Что это значит?
Едва он успел задать себе этот вопрос, как объявили обед. Он прошел в столовую и сел. Сидя за столом, он видел в открытое окно старую мельницу, а когда съел половину обеда, то отчетливо увидел, как какой-то старик вошел на мельницу через дверь, которую он оставил надежно запертой.
В этом и крылась разгадка тайны. Кто-то каким-то
