Понятно, что такого рода рассказы о выходках капитана рисовали последнего в крайне невыгодном свете. Однако, как оказалось, это были лишь цветочки — по мере того, как члены Комиссии всё глубже погружались в хитросплетения человеческих отношений между членами экипажа «Морро кастл», перед ними открывалась настоящая помойная яма, скрытая за глянцевым фасадом рекламы. Оказалось, что примерно 40 % экипажа судна либо не говорили на английском языке, либо говорили очень плохо — это была обслуга, состоявшая из кубинцев, мексиканцев и выходцев из государств Карибского бассейна. Многие из них лишь недавно сделались гражданими США. Если все технические специалисты были набраны из англо-саксов, то горничные, рабочие кухни, стюарды и т. п. обслуживающий персонал по преимуществу был представлен испаноговорящими гражданами и даже негражданами США. Технические специалисты работали за «голый» оклад, а вот обслуга помимо жалования получала чаевые, порой весьма значительные. Это питало чёрную зависть и неприязнь к последним со стороны «настоящих моряков». Понятно, что неприязнь эта была обоюдной, с обеих сторон в ход шли оскорбительные шуточки и конфликты между двумя частями экипажа порой приобретали немалую остроту. Всё это очень сильно разделяло людей и не позволило членам экипажа действовать сообща в критической ситуации. Когда загорелся «Морро кастл» каждый из членов экипажа спасал себя сам и меньше всего думал о судьбе пассажиров.

Разумеется, членов Комиссии не мог не заинтересовать вопрос о поведении в критической ситуации старшего механика Ибана Эббота, тем более, что тот в силу своих должностных обязанностей должен был принять на себя непосредственное руководство пожаротушением, возглавив аварийную партию. Эббот, однако, самоустранился от этого и, узнав о пожаре, даже не потрудился появиться на мостике. Что двигало им? как этот человек объяснял своё столь странное для профессионального моряка поведение?

Эббот предстал перед членами Комиссии с загипсованной левой рукой и голосом, полном трагических интонаций, рассказал, как был травмирован при выходе из каюты, едва не потерял сознание от дикой боли, но нашёл силы и заставил себя подняться на палубу А. Там он понял, что толку от него не будет, поскольку к тому времени корабль лишился света и хода, а спускаться в его тёмное чрево со сломаной рукой смерти подобно. По его уверению, к тому моменту борьба за спасение корабля уже сделалась бессмысленной, надо было решать проблему спасения пассажиров и экипажа. Эббот увидел, как люди рассаживались по шлюпкам, намереваясь покинуть «Морро кастл», но из-за обесточивания всех систем и механизмов, шлюпки было невозможно спустить на воду. Старший механик вмешался в происходившее и возглавил эвакуацию людей. Он отдал приказ завести запасной дизель, который располагался здесь же, на шлюпочной палубе, и показал, как это правильно сделать. Благодаря этому, удалось запитать электромоторы приводов спусковых устройств шлюпок. После этого он мужественно руководил спуском шлюпок на воду и покинул корабль на одной из них, твёрдо уверенный в том, что сделал всё возможное для спасения людей в безнадёжной ситуации.

Рассказ звучал пафосно и трагично. Но очень скоро выяснилось, что в нём очень мало правды, куда меньше, чем умолчаний, искажений и лжи. Матрос Антонио Джорджио, работавшийся смазчиком главной двигательной установки, совсем иначе описал действия Ибана Эббота, своего начальника, в ночь пожара. Антонио оказался в одной с ним лодке и поведал, что Эботт поднялся на палубу А облачённым в парадный белый китель и белую же фуражку. Рука стармеха была цела и тот вовсе не собирался возглавлять эвакуацию людей. Взгромоздившись в шлюпку с группой своих подчинённых, Эббот отдал приказ спускать её, но тут по всему кораблю выключился свет (т. е. старший механик занял место в шлюпке ещё до момента обесточивания корабля, произошедшего, как известно, в 03:10). Ругаясь, на чём свет стоит, Эббот вылез из шлюпки и потратил некоторое время на запуск резевного дизеля. Разумеется, всю работу выполняли матросы, а стармех лишь наблюдал за правильностью их действий. Убедившись, что лебёдка шлюпбалки заработала, Ибан взгромоздился обратно в шлюпку и велел её спускать на воду. Кроме него, там находилось ещё 11 матросов, хотя штатная вместимость шлюпки, напомним, составляла 70 человек. Едва шлюпка коснулась воды, высокая волна захлестнула её, сбросив Эббота со скамьи на дно. Именно из-за этого падения, как утверждал Антонио Джорджио, старший механик и сломал предплечье левой руки. Вокруг шлюпки плавало множество людей, но Эббот велел матросам грести в сторону берега и не подбирать никого из воды. Впрочем, очень скоро он изменил это решение, сообразив, видимо, в сколь негативном свете он окажется выставлен, если об этом распоряжении станет известно. В итоге Эббот разрешил взять на борт… трёх молоденьких девушек. Он лично выбирал, кого надлежит спасти, и приказывал отталкивать от шлюпки тех, кто пытался влезть в неё сам.

Нет, это не Ибан Эббот причаливает к берегам Нью-Джерси! Очень жаль, что фотографий его торжественного прибытия на пляж в Эшбари-парк история для нас не сохранила. Но эти фотоснимки тоже очень любопытны — они были сделаны с борта теплохода «Монарх», прибывшего для оказания помощи терпящему бедствие лайнеру. Нетрудно заметить, что среди попавших в эту шлюпку также преобладают члены экипажа — это стюарды в белых рубашках, два офицера в белых фуражках, на третьей фотографии (которая здесь не приведена) запечатлён по крайней мере один матрос с гюйсом. И ни одной женщины… и ни одного ребёнка! Публикация этих фотографий вызвала скандал, общественность была возмущена трусливым поведением значительной части экипажа и обслуживающего персонала «Морро Кастл», манкировавшей своим долгом и бросившей пассажиров на произвол судьбы.

Шлюпка Ибана Эббота оказалась первой, достигшей берегов Нью-Джерси. Стармех спрыгнул на песок пляжа, с достоинством поправил фуражку на голове и с видом непобеждённого героя удалился в утренние сумерки, заявив, что идёт искать телефон. Так и пропал — моряки его больше на пляже не увидели.

Когда Комиссия стала докапываться до причины такого странного поведения Эббота, тот без лишних затей объяснил своё нежелание подчиняться приказам Уилльяма Уормса. Стармех рассказал, что до назначения Уормса на «Морро кастл» летом 1933 г., занимал каюту по соседству с капитанской. Как только появился Уормс, тот немедля отселил Эббота в каюту палубой ниже, а сам занял его место. Этого старший механик простить старпому не мог. Когда лайнер загорелся, Эббот решил не выполнять команд ненавистного Уормса и на мостик не поднялся. Ему было любопытно посмотреть, как новый капитан выкрутится в сложившейся непростой обстановке. О том, что подобное злорадство может привести к гибели многих людей, Ибан