В это же время, избавленный от её присутствия Бог-из-Машины вёл свою работу, готовился, планировал и контролировал. Да, он не мог избавиться насовсем от Авроры Аддамс, но мог приготовить ей место в своём будущем творении. Точно такое же, какое она когда-то занимала в собственном похищенном теле. Новую тюрьму для чересчур о себе много возомнившей игрушки.

Истории на Кендре любят повторяться. Правда, об этом мало кто догадывается…

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Глава 13

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В этом мире я ни разу не измерял собственный рост. Предпочитал даже пропускать мимо ушей слова портных, когда те делали замеры. Знал только, что между 150-ю и 160-ю сантиметрами. Обидно, конечно, быть таким маленьким (что бы холодный разум не твердил о том, что из-за моей юркости и маленькости я до сих пор живой). Разве это жизнь?

Есть что-то в нашей мужской натуре, требующее подавлять и пугать. Ты можешь быть сколь угодно красивым, потрясающе сильным, офигеть каким страшным и даже член иметь внушительных для орка габаритов, но… если ты коротышка, то постоянно будешь ощущать себя не тем, кем являешься. И это дискомфортно. Особенно когда ты сидишь на стуле, а рядом сидит на жопе, то есть на полу, двухметровый эльф, который макушкой почти равен с тобой. И то, что он рыдает как мелкая сучка, уткнувшись своей гнусной рожей тебе в ребра, совсем не утешает.

Вот вообще. Особенно потому, что длится это уже четвертый час. Ты устал, тебе хочется голую зеленокожую и красноволосую девушку, а напротив два гениальных идиота убеждают себя и окружающих в том, что смысл нашего существования потерял львиную долю ценности. То есть — мы летели ловить радужных единорогов, обитающих где-то там. По непроверенным слухам.

— Горный монастырь, серьезно? — вопрошал мир и всё сущее Крюгер, рядом с котором мрачно сидел капитан огромного воздушного цеппелина, демонстрирующий плохое настроение и согласие с лысым. — Вот… серьезно?

— Ты разбираешься в конструкции кригстанских дирижаблей? — по-еврейски реагировал на него слегка меланхоличный Агарин. — Или же, неплохо знаком с баллистикой и развесовкой артиллерийских снарядов?

— Сам знаешь, что нет. Как будто у вас в княжестве досье на меня не было.

— Было. Итак, в таком случае, вопрос — чем нам еще сейчас заниматься? Спуститься на землю и начать отстреливать ловчие команды?

— Мы можем курсировать между крупными городами! С нашим передатчиком…

— Это будет потерей времени. Разумные у радиовышек быстрее всех остальных понимают, что помощи ждать неоткуда.

— Но горный…

— По слухам, это очень специфический постоялый двор. Для Должников. И он в горах. В крайне труднодоступной местности, куда простой смертный почти не имеет шансов дойти.

— Но…

— Хватит уже вам пререкаться, — зевнул я. — Летим и летим. Вы что, корову проигрываете?

Все, кто был в кают-кампании, за исключением моего слегка поехавшего крышей кота, подавились воздухом. Какие нежные, ты посмотри.

— Да? — хрипло каркнул мой лысый приятель. — А ты сам над чем с таким умным видом думаешь?!

— Над названием оставшегося на ходу дирижабля, — абсолютно серьезно ответил я, — А то вот, летаем на нем, как эти… В общем, его будут звать «Неаврора». Ладно, думайте дальше, а я ушел лечить кота.

И да, я ушёл. Под звонкое щелканье встающих на место челюстей.

Как показала практика — наши усилия почти не приносят никакого эффекта. Лиза, окончательно убедившись в том, что её с подругой матки (для производства потомства с генами кидов) теперь не нужны Кригстану и даром, прониклась к гномам этого государства искренней и чистой любовью, проводя время где-то на «Славе» в попытках протолкнуть язык поглубже Церху и его команде так, чтобы они приютили обеих инвалидок и помогли устроиться на земле. Для наших целей, а мы планировали именно штурмовой универсальный отряд Должников, Лиза не подходила никак. Должница была похожа на рысь — непревзойденный мастер скрытной засадной атаки, но… только в тандеме с Матильдой, которая продолжала оставаться в коме. Причем, Агарин лично мне шепнул, что шансов для этой киды прийти в себя — очень немного.

— М-м-м-маг…

— О, отлично, — обрадовался я, продолжая трясти Волди как грушу, — Сейчас ты у меня еще сто грамм выпьешь! А потом я тебя снова током шарахну!

— Ма-ма-ма-ма…!

Терапия продвигалась пусть и не спеша, но уверенно. Ничего не понимая в психологии драконов, магическим образом связанных с клонами, я действовал наобум, но решительно. Если моя рожа заставила Аволдиуса вцепиться остатками мозгов в тело эльфа путем выработки слонячьих доз окситоцина, то теперь нужно эту щенячью преданность из глаз друга убрать, заменив простой человеческой обидой на издевательства. Тем более, что «зацепился» Волди всей душой.

Чуть более суток у меня ушло, чтобы убедить нехило пострадавшего психикой друга, что всё уже кончено, что он снова в теле эльфа. Пришлось его несколько раз напоить, несколько раз встряхнуть, затем усыпить с помощью снотворного, самому тоже взяв передышку. Внятно разговаривать он начал лишь на третьи сутки, когда мы уже приближались к некоему горному монастырю, который Агарин неуверенно называл «постоялым двором для Должников».

Аволдиус выжил как личность только за счет того, что его основное тело, куда его выкинула воля Бога-из-Машины, представляло из себя настоящий океан физической боли. Сородичи, достав давным-давно потерянного собрата из той дыры, в которой он провел множество лет, провели над ним множество операций, выпрямляя и удаляя деформированные кости, сдирая неправильно наросшую чешую, удаляя всё погнутое и искаженное. Сознания у пациента не было, оно было в клоне, так что операции и заживление шли без наркоза.

Когда Волди вернулся в своё тело, он оказался буквально поглощен двумя стихиями — своим полным разумом и Болью. Последняя и помогла ему сохранить себя, стала якорем, за который он зацепился, изо всех сил сохраняя свое существующее «я», атакуемое памятью гигантского ящера. Его постоянно бомбардировали воспоминания, разум судорожно пытался расшириться, но… он как кот, нашедший посреди шторма в океане бочку, вцепился в БОЛЬ всеми когтями и не отпускал, пока не смог выдержать весь напор своих старых воспоминаний. А затем он их не принял, а… научился игнорировать, получив возможность начать искать путь к своему клону. Это заняло много времени…

…и окончилось неудачей.

Чем больше он привыкал к боли, тем сильнее на него давил ставший чуждым разум дракона, желающий растворить небольшой умишко бывшего кота в себе. Я мог сколько угодно называть этих ящериц ленивыми дегенератами и быть при этом совершенно