Шрифт:
Закладка:
От неожиданности и испуга я вздрагиваю. Это Энтон. Я не должен двигаться, совсем про это забыл. Наклоняю голову, но все же отчетливо слышу его шаги. Он пришел и схватил меня за волосы.
– Не двигаться! Понял, блин?
Он так громко кричит, что я начинаю плакать еще сильнее. Его рука делает мне больно.
– Шевельнешься еще раз и отправишься в чулан на всю ночь!
Нет, только не чулан…
– НЕТ! Я не хочу!
– Ты не должен кричать! – рычит Энтон.
И бьет меня головой о стену. Мне очень больно. Но Энтон крепко держит меня за волосы и снова бьет о стену. Каждое свое слово он сопровождает ударом моей головы, и каждый раз он мне говорит, что мне нельзя кричать. Но сам-то он кричит при этом.
– Когда это уже отпечатается в твоей башке, Доу!
Мне очень больно, но я не кричу. Что-то горячее капает сверху на мою футболку. А ведь эта футболка – подарок на день рождения, который я получил сегодня утром.
Что-то красное. Энтон еще раз бьет меня о стену и отходит.
– Что тут происходит? Впустите меня!
Это кричит какая-то женщина, но я стою по-прежнему лицом к стене, чтобы не злить Энтона еще больше, и громко плачу.
– Кто вы такая? – зло спрашивает Энтон.
– Пропустите меня.
Женщина выглядит очень сердитой. Я не шевелюсь, вокруг меня все стало красным, но не понимаю, откуда бежит кровь.
– Пойдем со мной, мой малыш.
Женщина берет меня на руки и очень быстро куда-то идет. У нее темные и длинные волосы. Закрываю глаза. Мне плохо, и я плачу.
– Все хорошо, я уже здесь.
Когда я снова открываю глаза, женщина с длинными волосами сидит рядом со мной и улыбается. Она красивая. Я в больнице. В первый раз тут, но мне уже не нравится. Тут делают уколы, а я не люблю уколы.
– Тебе все еще больно?
Смотрю на женщину. И так как я ничего ей не ответил, она продолжила.
– Все в порядке?
Киваю.
– Ты знаешь, что сейчас будет делать доктор?
– Нет.
– Он… Он зашьет тебе лоб тоненькими ниточками… Их будет четыре или пять…
Мне снова щиплет глаза, и женщина протягивает ко мне руки. Не знаю, есть ли у меня право обнять ее.
– Иди ко мне, не нужно плакать в одиночестве, – говорит она.
То есть можно? Я сползаю со стула и забираюсь к ней на колени. Не знаю почему, но от этого только еще больше хочется плакать.
– Ты знаешь, кто я? – спрашивает меня женщина.
– Ты очень добрая…
Она смеется и обнимает меня еще сильнее.
– Но ты знаешь, кто я?
Я смотрю на нее, и она улыбается мне в ответ.
– Ты моя мама?
Она моргает, снова улыбается мне и мотает головой.
– Нет, я не твоя мама…
Ее глаза наполнились слезами, но губы продолжали улыбаться.
– Миссис Солис? – произнес мужчина в белом.
Женщина подняла голову.
– А, это за нами, Тиган. Идешь? – сказала она мне.
Мое тело отказывается повиноваться, но я прилагаю усилие и встаю. Жутко хочу пить. Тащусь в ванную. Уже светло. Черт возьми, только не говорите мне, что уже утро!
Пью из-под крана. Хорошо, что вода тут питьевая.
– Ты еще не собрался? – вдруг слышу за спиной.
Львица…
Выпрямляюсь и смотрю на нее. Не отрывая от нее взгляда, прохожу мимо и выхожу из ванной. Она собирается что-то сказать, но я показываю средний палец. Она смерила меня презрительным взглядом и убежала в свою комнату, хлопнув дверью. Разворачиваюсь, направляюсь к кровати.
– Тиг? Где твоя одежда?
Солис со своим огромным животом стоит, подбоченясь, и не дает мне пройти. Она смотрит на дверь львицы, потом снова на меня. Она меня злит, а сейчас, откровенно говоря, совсем не время.
– Ты опаздываешь на учебу. Иди в душ, на тебя страшно смотреть, а потом уже поглядим, – добавляет она сухим тоном.
Черт возьми, школа… Вообще не хочу туда.
Не двигаюсь. Она смотрит на меня.
Дерьмо.
Разворачиваюсь, быстро принимаю душ. Солис стоит над душой – через десять минут я уже готов. Но еще не совсем проснулся, и, к несчастью для меня, Солис перешла в режим смельчака.
– Ты собираешься надеть это в свой первый день? Хочешь, чтобы тебе милостыню подали?
– Пошла ты.
Когда мы наедине, разговор не клеится.
– Тиг! Разговаривай нормально и поторопись уже, черт побери! Нам еще целый час ехать по пробкам. Знаешь, как сложно беременной женщине целый час сдерживать желание пописать?
Солис всегда имела забавную власть над моими нервами: она всегда дразнит меня, но я не взрываюсь. Она это прекрасно знает и всегда добивается своих целей, всегда настаивает. Возможно, ее часовые нотации действуют на меня как анестетик.
Вижу вдали первые дорожные знаки, указывающие, что рядом школа. Мой мозг внезапно приходит в себя. Школа, придурки, удушливая атмосфера… Давай, чувак, это всего лишь несколько часов твоей жизни.
Перевожу дыхание, это точно будет долго и ужасно. У меня нет никакого желания идти туда.
– Ты в порядке? – вдруг спрашивает Солис.
Ее огромный живот почти коснулся руля.
Скоро ей понадобится трактор. Даже я с сумкой на коленях не занимаю столько места. Быстро поворачиваю голову, встречая ее взгляд. В порядке ли я? Вопрос, на который я уже давно не отвечаю.
Солис вздохнула и осторожно остановилась на светофоре.
Стоим в бесконечной очереди машин, что дает ей время для разговоров.
– Ну, как прошла твоя неделя? Дэниел и Энджи сказали, что ты хорошо себя вел и был прилежным. Я рада, но хотела бы знать, что ты думаешь по этому поводу. Ты хорошо спишь?
Мои ночи – повод для самоубийства, и она это прекрасно знает и выбирает чересчур деликатный тон.
До сих пор я не говорил о кошмарах.
Никто не должен знать, что я набит ненавистью и травмами, которые портят мой сон. Впрочем, последний кошмар еще свеж в моем сознании, настолько, что я мог бы подробно описать каждую сцену, как будто это произошло вчера.
