Интересно, куда отец мог поставить сейф. А главное, что он там прятал? Если бы там были просто деньги, то сейф был в стене, как обычно. Не думаю, что деньги для отца были настолько ценны, что он стал бы использовать магию. А я был почти уверен, что без нее тут не обошлось.

Я вспомнил, что в схроне Корсакова была коробочка, притянутая энергетическими нитями к фундаменту здания. Решил, что смогу обнаружить тут что-то подобное и прикрыл глаза.

Меня ослепило обилие энергии вокруг.

Прямо надо мной зиял разрыв в пространстве. Синие жгуты были повреждены, и энергия хлестала в наш мир мощным потоком. Так вот что это было за чувство при входе! Я чувствовал близость разрыва в мироздании.

За центральный стержень потолочного канделябра была привязана грубо свитая энергетическая нить. Точнее веревка. Не знаю, как отец ее сделал, но плетение было неумелым, словно тут работал пятилетний ребенок из кружка умелые ручки. Второй конец веревки уходил куда-то в прореху.

Я попытался соорудить крючок и зацепить конец нити, но едва мой фантом попадал в поток энергии, он тут же рассыпался.

Пришлось залезть на стол, поставив стул на столешницу, чтобы дотянуться до веревки руками. Я смог ее взять только с третьего раза. Чужое заклинание поддалось не сразу. Не знаю, как это все происходит, но видимо в этом и заключается умение работать с сырой энергией.

Я схватил верёвку и потянул ее на себя. Из прорехи показалось что-то опутанное плотным слоем энергии, точно также, как и у Корсакова в схроне. Только цвет нитей был желтоватым, как и при моих магических фокусах.

Сверток казался невесомым пока находился в потоке энергии. Но как только я коснулся его рукой он сразу потяжелел. Я едва удержал равновесие, чуть не навернувшись со стула.

Осторожно слез, поставил стул на место и поправил сукно. После чего отошел в сторону, подальше от потока и наколдовал магический нож для вскрытия писем. Этой штукой мне и удалось вскрыть бандероль. Нож тут же исчез вместе с силовым защитным коконом на свертке.

У меня в руках оказался кусок ткани, плотно свернутый в несколько слоев. Разложив его на столе, я добрался до центра и обнаружил кусок гранита. Сантиметров восемь в диаметре с неровно отбитыми краями. Рядом с ним лежала свернутая записка.

Развернув листок бумаги, я прочел:

«Ветер должен что-то ответить. Кажется, птица взмахнула крылом. Все, что было между нами — недолгая любовь» и подпись «А. П.»

Глава 24

Чёрт! Я ведь знал! Ладно, пусть догадывался, но доказательств у меня не было. Только смутные подозрения. Еще когда Анфиса Петровна сказала, что знакома со многими. Тогда еще подумал, что не спроста это.

Если представить, что умеющих говорить с осколками единицы, то не удивительно, что главы всех родов, кто связан с магией, так или иначе знакомы с мадам. Интересно, а столичных она тоже знает? Ведь далеко не все живут в Суздале. Вообще интересно, что в этом месте скучковалось столько родов. Хотя, если вспомнить слова Шанса, что в точках соприкосновения миров образуются места силы. Не исключено, что в Суздале материя пространственного барьера тоньше, чем в других местах, вот и обосновались тут семьи. Поближе к своим покровителям.

Теперь и ситуация с Корсаковым становится понятней. Вот почему Анфиса Петровна была так уверена, что он «не посмеет», когда помогала мне бежать из борделя.

Так стоп! На самом деле «А. П.» может значить что угодно. Это ведь просто я хочу, чтобы так было. Ведь тогда я смогу «выспросить» у осколка Шанса, как его активировать. Кстати, что это за странная записка такая?

Я еще раз перечитал написанное на листке. Что-то мне это смутно напоминало, но я никак не мог понять что. Как вроде стихи японские. Хайку, хокку или что-то похожее. Или нет? Я не специалист.

Странно, что этот или эта загадочная А. П. вообще писала записки моему отцу. Что за недолгая любовь у них была? Как вернусь в деревню, поговорю с нашей А. П. может она что прояснит.

Сунув кусок гранита в сумку, а записку в карман, я еще раз внимательно все осмотрел и вышел из комнаты.

Друзья ждали меня за дверью.

— Нашел что-то? — спросила Настя, бросившись ко мне, едва я прикрыл за собой дверь.

— Кое-что нашел, но не то, что ожидал.

— Что вы нашли, Никита Васильевич? — произнесла Лушка, замерев рядом с Настей.

Было видно, что ей очень любопытно. Иван стоял за спиной девушки и заглядывал через плечо.

Я вытащил кусок гранита из сумки и показал товарищам.

Примерно такого выражения лица я и ожидал. Больше того, очень хотел на него посмотреть. Полное недоумение и растерянность.

— И это все? — разочарованно произнесла Лушка.

— Всё, — сказал я и улыбнулся.

— Что это? — Настя была удивлена не меньше остальных.

— Предполагаю, что еще один артефакт с осколком духа внутри.

— О-о, — протянула Лешка. — И что он делает?

— Пока не ясно. Так же, как с остальными, — я веселился.

Не знаю, почему, но мне было действительно весло. Может от того, что все ожидали каких-то ощутимых ценностей в сейфе, а может просто от того, что там оказался булыжник. Будет вообще замечательно, если это окажется просто груз, который не давал свертку унестись в бескрайние дали мира духов. А самое ценное, что прятал мой отец была записка с любовным хокку. Вот тогда я точно посмеюсь.

Нам было пора выдвигаться. Нас ждал отряд прикрытия. Еще на берегу мы оговорили примерное время пребывания в доме. Мы с Афоней сошлись на том, что не больше часа. Примерно столько мы и провели внутри. Такой интервал был выбран для безопасности. Даже если кто-то нас заметит и решит доложить Корсакову, то его передовые отряды появятся у имения не раньше, чем через полтора часа с момента входа в дом. Таким образом у нас будет возможность безопасно свалить.

Мы вышли тем же путем, что и попали внутрь. Лушка прихватила какую-то одежду, что нашла по пути в разворочанном платяном шкафу. Набила ей свои сумки. Настя шмыгнула по пути в библиотеку и почти не задерживаясь подобрала пару каких-то томов. На мой вопрос ответила, что покажет мне их дома.

На восточном краю парка нас ждали. Отряд Степана почти в полном составе патрулировал периметр. Сам же новоиспеченный предводитель с одним из своих бойцов стоял на дорожке и ждал нас.

— Как обстановка? — спросил я, подойдя поближе.

— Кажется все чисто, — ответил Стёпа.

— Кажется или чисто? — насмешливо переспросил я.

— Чисто! — уверенно ответил боец.

— Тогда идем. Отзывай своих.

Степан повернулся к лесу, тонко и переливчато свистнул. Мне даже показалось в его свисте был какой-то мотив.

Я замер, как вкопанный.

Вот что мне почудилось в тех строках. Мотив! Какой-то знакомый ритм. Слова не те, но ритмика знакома. Вот только она была откуда-то из прошлого, словно из другого мира.

— Никита, с тобой все в порядке?

Это Настя.

— Никита Васильевич, что случилось?

Это Лушка.

Я стоял и прокручивал в голове слова записки.

'Ветер должен что-то ответить.

Кажется, птица взмахнула крылом'

Эти две строчки. Остальное как-то на мотив не ложилось. Я мучительно вспоминал. Что-то крутилось в голове, не давая мне покоя.

— Ты как?

Степан подошел и потряс меня за плечо.

— Все в порядке. Дайте мне минуту, — отмахнулся я.

И снова раз за разом, строчка за строчкой. И вдруг…

'Что нам ветер да на это ответит?

Несущийся мимо, да сломавший крыло.

И, упав между нами, так недолго любимых,

Разбил он объятья, как простое стекло'

Не может этого быть! Первые два предложения из записки хорошо ложились на этот мотив. Ну почти. А вот остаток нет, зато какой-то схожий смысл был. Я не верил в такие совпадения.

Так, Анфиса Петровна, похоже у нас назревает серьезный разговор. Если «А. П.» это конечно мадам.

Но если это все так, то многое сходится. И ведь для активации артефакта, наверняка не только движения могут сгодится. Правда и тут пока не ясно, что нужно делать. Может спеть камню?

Сейчас этого делать я, конечно, не стану. Мало ли что может произойти в момент активации.