Тревога наполняет ее глаза, но она моргает, чтобы прогнать ее.

– Что она тебе сказала?

– Недостаточно, прежде чем перестала дышать.

Она замирает, ее глаза скользят между нашими с Басом лицами.

– Говори.

Мучительный вздох.

– Я не хочу тебе говорить.

– Мне все равно. Говори.

Она смотрит на Баса так, будто хочет, чтобы он ушел, но он только прислоняется спиной к чьему-то фургону, скрестив руки и закинув ногу на ногу.

Покачав головой, она снова переводит взгляд на меня.

– Я была инструментом, – начинает она после минуты молчания. – Моя роль всегда была одной и той же – наивная маленькая девочка со звездами в глазах на одну ночь. Плечо, на которое они могли бы опереться, не привязанное к их мирам, по крайней мере, так они думали. После нескольких рюмок они любили рассказывать мне, какие они храбрые, кого обманули и как легко это сработало.

– Грязное белье.

– В самом мерзком виде, – бормочет она и косится за мое плечо. – Поскольку мы использовали алкоголь, чтобы разговорить их, Меро, так его звали, отказался прикасаться к нему, но после нескольких лет со мной он почувствовал себя комфортно, стал менее осторожным. Он стал периодически выпивать. – Ее глаза снова скользят ко мне. – Мне пришлось вести себя очень хорошо, чтобы получить то, что я искала, но это сработало. Он практически запел, когда я перестала притворяться мертвой в его постели и стала вести себя как девушка, на которую он рассчитывал.

Меро…

Мой разум лихорадит, пытаясь вспомнить это имя.

Она кивает, будто читает мои мысли.

– Меро, – она повторяет.

– Кто он такой?

– Человек, которого стер этот город, – четвертый на фотографии в ежегоднике. – Ее глаза мечутся. – Человек, который выдал секрет в обмен на меня. Человек, которого твоя мать выследила пять лет назад с обувной коробкой, полной нераспечатанных конвертов.

Нет…

– Конверты, полные чего? – Я хриплю.

– Наличных, – шепчет она. – С печатью Брейшо на каждом.

Мышцы живота напрягаются. Пять лет назад…

Она смотрит мне в глаза.

– Вот как я их нашла, этот дом.

Пять лет назад… в темноте…

– Вот как я узнала о тебе. Кем ты была и чего ты стоила. Очевидно, гораздо больше, чем я, поскольку знание о твоем существовании – это то, что подарило ему его куклу. Меня.

– Ви… – хриплю я и прикладываю руку к животу.

– Я сидела на переднем сиденье его машины, припаркованной возле вашего трейлера в ту ночь, когда он пришел за тобой. – Ее глаза затуманиваются, она не опускает взгляд. – Я видела, как твоя мать вышла, видела, как погас свет. Я слушала, как ты кричала, и была рада, что в кои-то веки это был кто-то другой, а не я.

– Хватит, – огрызается Бас, пытаясь встать между нами, но я поднимаю руку, удерживая его на расстоянии.

– Меро Малкари, – говорит она.

Малкари.

Я качаю головой.

– Биологический брат Ролланда, биологический дядя Мэддока. Помнишь историю, которую я тебе рассказывала, о том, как в ту ночь, когда погибли их отцы, один человек умер на месте преступления? Вот как Ролланд помнит это, когда на самом деле его брат был тем, кого он решил оставить, предполагая, что у него ничего не получится, и вместо этого попытался спасти отцов Кэптена и Ройса, которые все равно погибли.

У меня вырывается стон, я наклоняюсь вперед.

– Я сказал хватит! – Бас кричит, его рука опускается мне на спину, в уголках его глаз появляется напряжение.

Она продолжает.

– Человек, который хотел отомстить Брейшо и Грейвену и использовал нас обеих, чтобы добиться этого. Человек, которому твоя мать заплатила, чтобы он изнасиловал тебя, погубил, чтобы Ролланд не смог тебя обменять и чтобы Грейвен не пришел за тобой сам.

Мои колени подгибаются, я падаю в руки Баса.

Предоставить Равине сделать самую извращенную вещь, какую только можно вообразить, со своей собственной дочерью, гребаный способ мести. Самое отвратительное, я готова поспорить: она была уверена, что таким образом спасает меня, но при этом считала, что я этого не заслуживаю.

Но мести за что?

– Убирайся отсюда к чертовой матери…

Я обрываю Баса, качая головой.

Он рычит, но закрывает рот.

У меня нет времени остановиться и подумать об этом, но из ее слов ясно одно: моя мать хотела прокатить Грейвена, и мне нужно выяснить почему.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, а затем иду прямо к ней.

Она выпрямляется.

– Что еще он тебе сказал?

– Недостаточно, прежде чем перестал дышать, – она повторяет мои слова.

Ее тон, слова и все остальное должны меня тревожить, но, глядя на нее, я почему-то этого не чувствую.

Она бросает быстрый взгляд на Баса.

– Рэйвен… – она замолкает. – У меня никогда никого не было, никогда, – тихо признается она, следующие слова она произносит еще более нерешительно, даже смущенно: – Я не хочу это потерять.

У меня горло сжимается, взгляд становится напряженнее.

Ее глаза опускаются.

– Я говорила тебе не доверять мне, – произносит она.

Я облизываю губы и отвожу взгляд.

– Ну, я доверяла.

Она вскидывает голову.

– Пойдем со мной, – я хмурюсь.

Она на мгновение поджимает губы, но потом спрашивает:

– Куда?

– Если ты не понимаешь, ты не знаешь меня так хорошо, как я думаю.

Она морщит лоб.

– Без них?

– Прямо сейчас у меня нет выбора.

Она коротко кивает и направляется к машине Баса, опережая меня.

– Ты уверена, что это хорошая идея? – Бас шагает рядом со мной.

– Нет, как и все остальное, что я здесь делала.

Он издает тихий смешок.

Мои глаза сужаются:

– Я хочу вернуть своих парней, Бас.

Он на мгновение замолкает, затем встает передо мной. Он скрещивает руки на груди, смотря на меня многозначительно.

– Ты хочешь его вернуть?

– Я хочу, чтобы они все вернулись. Я хочу все вернуть.

Он пожимает плечами.

– Так возьми это.

Ответа от него я не ожидала, мгновенно хмурюсь.

Бас вытягивается во весь рост и подходит ближе.