– Я не боюсь. Мой дом совсем рядом, вон там. Спасибо, что побеспокоились.

– Точно? Что ж, берегите себя.

Она помахала вслед отъехавшему такси и обернулась. Деревня выглядела совсем не так, как в майские праздники, когда девушка приехала сюда впервые. Залитые водой рисовые поля сгорели еще до сбора урожая и до сих пор оставались черными. Роскошные усадьбы по обе стороны дороги рухнули, и, проходя мимо, она ощущала запах пожарища. В сгоревшей деревне не осталось ни души.

От места, где ее высадил таксист, нужно лишь идти по прямой. Сихо осторожно шла по дороге среди руин, стараясь не упасть. Пожар уничтожил все, хотя по мосту, кажется, можно было пройти на остров. Делая робкие шаги и не торопясь, Сихо приблизилась к храму, который сгорел вместе со всей деревней.

Набрав полную грудь воздуха, она спросила:

– Ты ведь здесь? Я знаю, выходи.

Не успела она закончить, как ей ответили:

– Как же ты сюда добралась в таком состоянии?

Она обернулась. Там с озадаченным видом стоял юноша. Кожа цвета слоновой кости, гладкие, блестящие серебристые волосы. Брови изумленно подняты, уверенный взгляд. Возможно, он еще подрос, но это точно он. Перед ней стоял Цубаки, которого она воспитывала как сына, которого любила всем сердцем, целый и невредимый.

Однако девушка не двинулась с места. Тело принадлежало Цубаки, но в глубине его глаз она видела нечто совершенно иное.

– Прости, Сихо, – сказал юноша и печально посмотрел на нее. – Я убил твоего милого сыночка.

Девушка пристально взглянула ему в лицо. Из-за перенесенных страданий раньше его глаза напоминали темные пещеры, теперь же они сверкали ярким золотистым пламенем.

– Ты и есть тот герой, который уничтожил Цубаки?

– Да, это я. А сознание того, кого ты называла Цубаки, уступило мне тело Ямагами.

Откуда ни возьмись появился огромный зверь. Он был похож на пса-переростка, только размерами его фигура с развевающейся гривой не шла ни в какое сравнение с обычными собаками. В руку хозяина послушно ткнулся носом огромный лев.

Глядя на Сихо и лаская голову своего питомца, юноша тихо продолжал:

– Он не сумел вернуть себе божественную сущность, но и не убежал. Он выбрал третий путь и принял ответственность за свои поступки. Ты можешь гордиться сыном. Думаю, он благодарен тебе.

Молодой человек заговорил решительно.

– Он был омерзительным чудовищем, но благодаря тебе сумел встретить свою кончину как великий бог. Все произошло как должно, – добавил юноша и под конец великодушно провозгласил: – Один Ямагами смог сменить другого. Поэтому… поэтому ты свободна.

Новый Ямагами улыбнулся.

Сихо не удержалась и опустила глаза. Глядя на ее дрожащие плечи, юноша решил, что она плачет.

– Я понимаю, что тебе трудно это принять, но ты больше ничего не сумеешь сделать. Лучше тебе вернуться в мир людей, – заботливо проговорил он, но ошибся.

– Я не могу.

– Что? – недоверчиво переспросил Ямагами – и ахнул, когда девушка подняла голову.

Она смеялась.

– Не все, что сказал тэнгу, было правдой. Я ведь знаю, что ты вовсе никакой не герой и не явился из чужих мест.

– Как ты… – Но он замолчал.

Сихо улыбалась:

– Добро пожаловать домой, Цубаки. Я вернулась, как и обещала.

Ох и лицо было у нового Ямагами, когда он услышал это имя.

– Что за ерунду ты болтаешь?

– Тебе меня не провести. – Она весело хихикала. – Разве можно обмануть глаза матери? Ты Цубаки, мой сын. Я с самого начала знала это.

Он только открыл рот.

– Что, не можешь признать?

– Что тут признавать? Я не Цубаки.

– Ой, да ты, кажется, и сам не понял.

Ямагами лишь скривился, но ничего не сказал.

– Ну хорошо, я тебе объясню. – Она снова улыбнулась. – Цубаки говорил, что ему чего-то не хватает. Но не меня, а тебя. Он стал таким несдержанным, потому что сам был буйной арамитамой, а не хватало ему умиротворенной нигимитамы. Это ты и есть. Когда-то главный храм местных обитателей находился у валуна и источника на вершине горы, а святилище на озере служило лишь для поклонения. Но жители деревни приходили молиться в святилище, потому что туда им легче было добраться. Оттого вера незаметно сосредоточилась там. Вот и получилось, что на озере постоянно скапливалась нигимитама. Церемония, которую ежегодно проводили в мае, изначально предназначалась для возрождения божества. Арамитама, набравшись силы в своем жилище на вершине, горными реками спускалась вниз, к озеру. Там праздновали полноводье, и арамитама сливалась с нигимитамой, обновляя и ее мощь. Осенью же арамитама в одиночестве возвращалась на гору – и через полгода повторялось то же самое. Получается, в каком-то смысле этот праздник проводился и для слияния разделенных душ. Но поскольку Цубаки забыл смысл церемонии, он укрылся на вершине горы и не показывался людям. А ты, не имея возможности получать новую силу от арамитамы, слабел. С годами сила в искаженной форме осталась только у арамитамы, которая воплотилась в виде ужасного бога-людоеда, и ты запаниковал: вторая половинка тебя замкнулась. Ты всегда появлялся вблизи Рюганумы, потому что был привязан к святилищу на острове. Ты знал о том, что случилось с Саё, потому что все это время находился там. Просто не мог ничего сделать, не имея тела. А чтобы покинуть святилище и одолеть арамитаму, тебе требовалось новое прозвище вместо «нигимитамы божества, потерявшего свое имя». Требовалось, чтобы кто-нибудь признал тебя героем, истребителем божества, пожирающего людей. Вот для чего ты использовал Дзюнтэна и Надзукихико.

Молча слушая Сихо, Ямагами постепенно бледнел. Да, наверное, он очень удивлен. Ведь простая девушка, которую вынудили стать жертвой, не смогла бы сказать такое.

– Ты… Кто ты? – осторожно спросил он.

Она улыбнулась.

– Разве вежливо так спрашивать? Я твоя Тамаёри-химэ.

Ямагами на миг застыл в изумлении, но уже в следующую минуту завопил с жутким лицом:

– Ты… Так это ты?! Ты устроила этот фарс, управляя Сихо?!

Единое «Я», меняющее вместилища и продолжающее жить, храня свою память. Значит, так бывает не только у Ямагами и ятагарасу.

– Фу, как грубо… фарс!

– Хватит! Когда ты вселилась в нее? Если бы не ты, она сразу бы попросила о помощи, еще когда сбежала в первый раз! А ну, отпусти ее! – в гневе кричал Ямагами, но Тамаёри-химэ лишь улыбалась.

Ее невозмутимость, кажется, несколько напугала бога.

– Ты чего? Почему ты смеешься?

– Я рада.

– Чему?!

– Ты ведь так желал Сихо счастья, пытался вернуть ее в мир людей. Ты такой добрый. Я очень рада, – продолжала улыбаться Тамаёри-химэ.

Ямагами вдруг обмяк.

– Ну, знаешь…

– Слушай, Цубаки. Может, так