Салон хорошо глушил отголоски паники наверху. Что там сейчас происходило? Пассажиров взяли в заложники? Если мы все выживем, то безлимитным алкоголем Адам не отделается. Страшный удар по репутации его лайнера. Кто-то не просто задумал отобрать ящики, но и тем временем гробил его бизнес.

Который служит прикрытием? Вряд ли Адам впервые что-то перевозит на своем корабле. И купил он его не недавно — я слышала от многих пассажиров, что они тут не первый раз.

В проходе между контейнерами появились мужчины в масках и черной боевой униформе. Автоматами они словно сканировали пространство. Я вжалась в сидение и невольно стиснула мамину дрожащую руку. В зеркале заднего вида папа поднял пистолет. Собрался отстреливаться?

Один из захватчиков указал рукой в перчатке в сторону машины. Я перестала дышать, желая слиться с креслом воедино. Кровь зашумела в ушах. Время растягивалось.

Несколько мужчин прошли дальше прочесывать грузовой отсек, а двое направились к нам, переговариваясь. Теперь я увидела, что на лицах у них что-то похожее на респираторы. Газ больше не сработает. Говорили они на иностранном языке. То ли китайский, то ли японский, я не разбиралась. Или корейский? Юна ведь с ними заодно.

Они приблизились, смеясь и бурно жестикулируя. Автоматы оставили висеть на плечах. Наверняка машина им очень нравилась. Еще бы. Один из них смачно хлопнул по капоту, другой того оттолкнул и что-то гневно сказал. Конечно, могла сработать сигнализация. Как бы они ее потом отключили?

Первый отмахнулся рукой и приблизился к двери. Меня заколотило. Холодный пот стекал по спине и вискам. Мужчина дернул за ручку, и я вздрогнула словно от удара.

Конечно, дверь не открылась. Он дернул еще и явно выругался. Второй обошел машину и прижался лицом к окну, прикрывшись от света ладонями.

Страх иглами впился в нервы. Мне казалось, будто мы спрятались в хлипкой деревянной пристройке от разъяренных медведей. Вот-вот они проломят стену и разорвут нас на части.

Лишь бы тонировка была хорошей. Пожалуйста… Папа уже направил дуло пистолета на второго мужчину. От контейнеров доносился грохот — взламывали замки.

Первый снял автомат с плеча и повернул его прикладом к окну. Разбить собрался? Так любопытно посидеть в крутой тачке? У меня сердце замерло. Я подняла трясущиеся руки, чтобы прикрыться от осколков стекла.

Второй гаркнул на первого, махнул в сторону контейнеров. Наверное, говорил, хватит дурью маяться, есть другая работа. Тот вальяжно ему отвечал, хлопая по кожаной крыше. Ну хоть приклад убрал. Надолго ли? Может, они сейчас договорятся и на пару выбьют стекло.

Кто-то третий окликнул их, появившись в проходе между контейнерами. Эти двое замерли. Но тут же согласились. Первый напоследок похлопал по капоту и пошел за вторым.

Я выдохнула. Сзади еле слышно выругался Ростик. Сердце будто отмерло и с новой силой закачало кровь по венам. Но мышцы словно превратились в желе. Я съехала по креслу ниже.

Капот нужно будет вымыть. Ручку и крышу тоже.

Гремели удары по замкам контейнеров. Но сомневаюсь, что Адама груз прямо здесь. Он надежно спрятан, я в этом уверена.

Несколько минут ничего не нарушало тишины. Захватчики издали поглядывали на машину, двигаясь по грузовому отсеку, но больше не подходили. А Юна все-таки очнулась, забрыкалась сзади. Пару секунд.

— Тихо сиди! — шикнул на нее папа. И, наверно, пригрозил ее же пистолетом. — А ты держи ее хорошо.

Ростик зажимал ей рот. Ее черные глаза водили из стороны в сторону, оценивая обстановку. Едва кто-то опять кинул взгляд на машину, она завертелась пуще прежнего. И папа снова ее вырубил одним ловким тычком.

Спустя какое-то время мы остались в грузовом отсеке одни. Захватчики буквально сорвались с мест и вылетели в коридор. Что-то случилось. Что? Другой отряд нашел груз? Можно только догадываться.

Не знаю, сколько мы просидели в тишине. Изредка шепотом переговаривались. Я несколько раз опускала окно и прислушивалась. Далекий шум и грохот не стихал.

Видимая опасность миновала, и я не могла думать ни о чем, кроме Адама. Он ведь там, в пучине ада. В этот раз хоть немного уберег меня от самой жести. Кажется, в последнее время он слышал меня лучше, чем раньше.

— Дочка, проверь, еще не тихо?

Я опустила окно. И тут же вдавила кнопку, чтобы оно скорее поднялось — послышались тяжелые шаги у двери. Среди контейнеров показались парни из нашей службы безопасности, осматривали помещение. Я на радостях замигала фарами. Один из парней подбежал ближе, и я вышла, на всякий случай поднимая руки.

Охранник не на шутку удивился. А я, сама от себя не ожидая, спросила:

— Вы знаете, где хозяин лайнера? С ним все в порядке?

Глава 19

Ключ от его каюты у меня еще остался. Конечно, хозяин лайнера не отдыхал сейчас, валяясь в постели, разгребал последствия нападения, но мне обещали ему передать, что я жду его в его же номере.

Моя каюта слегка занята. Ростик дежурил возле Юны, которая пока что спала, и слезно умолял меня поговорить с Адамом насчет нее.

Что тут говорить? Она предательница. Не знаю, как лайнер освободили от захватчиков и куда их дели, но точно не выгнали просто пинками под зад и пригрозили пальцем.

С ними расправились. И Юну должна ждать та же участь. Хотя мне как минимум неприятно это осознавать.

Адам долго не появлялся. Я уже почти все фрукты съела с тарелки и косилась на бутылку вина. Вроде с ним все должно быть в порядке. Но на душе тревожно. По дороге в каюту Адама я столкнулась с Назаром в помятой рубашке. Очень непривычно поймать его в таком неряшливом виде. Он ничего мне не сказал, лишь окинул усталым взглядом. Похоже, он сам был не в восторге от нападения захватчиков.

Может, он с ними и не связан. Вряд ли его интересует груз. Ему нужно что-то другое. А архив с моего компьютера могла украсть Юна.

Первым делом, когда вернется Адам, поговорю с ним про Назара. Расскажу все как есть. Нечего ходить вокруг да около.

Но едва он показался на пороге, я кинулась к нему в объятья. И сильные руки крепко меня стиснули. Волнительное тепло разливалось по всему телу. Трудно себе признаться, насколько рада я была его видеть, обнимать, прижиматься к его груди, чувствовать его запах. Плавиться от жара его тела.

— Ты как? Тебя не били? — спросила я. Не сильно ли притиснулась