Надо было каким-то непостижимым образом узнать у Назара, что у него за план. Хоть немного, часть. Висеть в полной неизвестности слишком тревожно.

— Тебе не нравится? — нахмурился Адам.

Меня снова утянуло мыслями в номер Назара. Строились диалоги, которых случиться не могло. И в своем воображении я была решительной, смелой. Только там.

— А? — очнулась я и выдавила улыбку. — Нет, почему? Машина потрясающая.

Он подошел вплотную и мягко сжал мои плечи.

— Что-то случилось?

У меня все на лице написано. Черт. И улыбка получилась явно неискренняя. Я еще сильнее заволновалась.

— Нет, все в порядке. Просто брат дал мне одну вещь на сохранение, а я ее потеряла. Мы всю каюту перерыли — ты видел бардак — и не нашли.

— Разве это проблема? Разве нельзя купить новую?

Я невольно прыснула в кулак. Купить новый мешочек алмазов будет очень проблематично.

— Ее купить нельзя.

— Что за вещь?

— Это личное… — пробормотала я и опустила голову.

Честно говоря, хотелось Адаму рассказать всю правду. Но как он отреагирует? Если Назар хоть каплю заподозрит, что он узнал, мой папа отправится за решетку.

Может, Адам быстро поймает его вне каюты и разберется с ним? Но Назар точно не дурак. Думаю, он и это предусмотрел. Например, передал электронные копии своему сообщнику, и тот все сделает за него, в случае чего.

Сильные руки укутали меня в объятья. Но противная горечь внутри словно откидывала все приятные чувства. Она расползалась ядом по венам. Мне хотелось выпутаться. Без особых причин. Здесь, в грузовом отсеке, кроме нас никого не было. Можно обниматься, целоваться, и никто нас не увидит.

Я не могу таять в его руках, когда в голове лишь слова Назара.

— Давай все-таки сядем в машину, — под благовидным предлогом я высвободилась и наконец подошла ближе к подарку. Безупречно вымытый капот сверкал под лампами, а особенно — фигурка над решеткой радиатора. Адам открыл мне дверь, и я умостилась в кресло из кожи персикового цвета.

Он рассказывал, где что включается. А я никак не могла отделаться от тревожащих мыслей. Что, если Назар связан с пиратами? Как таить все в себе, когда Адам рядом, стоит протянуть руку?

— Машина совершенно бесшумная. Ты в ней едешь, будто летишь. Совсем скоро полетаем на Таити. — Он обаятельно улыбнулся.

Этот дорогой подарок, интимная атмосфера, его улыбка — все растрогало меня до слез, что защипали под ресницами. Основная причина, конечно, в другом: я не хотела его подставлять, делать ему плохо.

— Я не должна была прятать те ящики из кафе, — сказала я, смотря прямо перед собой. — Ты меня не слышал. И мне надо было просто улететь. Бросить понравившуюся страну, подругу, планы. Но я надеялась, что ты хоть по моим поступкам поймешь что-то.

Сбоку вырвался вздох.

— Я тебя слышал. Я тебе говорил, что ты утрируешь, что нет ничего страшного в том, чтобы посидеть сутки в камере. Тебя ведь выпустили.

— Нет, ты меня и сейчас не слышишь. Если для тебя чепуха сутки в камере, то имей в виду, что все люди разные. Мне как-то не понравилось. А теперь пираты… Адам. Это слишком для меня. К тому же ты мог не приставлять мне дуло к виску. Пусть я сделала ошибку… Но ты мог так грубо не поступать.

Он молчал. Так долго, что я снова вернулась мыслями к драному шантажисту. Да чтоб он сквозь землю провалился! Помощничек нашелся. Уверена, он еще раньше хотел подобраться ко мне, а тут я сама попалась к нему в руки. Наверно, он чувствовал себя любимчиком удачи.

— Возьми ключ. — Адам вложил его в мою руку. — Я не собираюсь этим подарком перевесить все для тебя неприятные события. Но она твоя. Со мной ведь могут быть связаны и приятные моменты. Не рисуй в своей голове мир черными красками.

— Тоже мне, философ. Иногда один скотский поступок может перечеркнуть все хорошее, — фыркнула я, но забрала ключ. Все-таки какая-никакая моральная компенсация за убитые нервы.

А прощение он еще не заслужил. К счастью, Адам не задерживал меня в грузовом отсеке и дал уйти. Вернувшись в каюту, я с облегчением вздохнула. Ростик ушел, а уборка поможет мне немного успокоиться.

Путь от Эквадора до Таити предстоял долгий. Семь суток. На лайнере вовсю гремели развлечения. Чтобы никакой пассажир не заскучал. Но я по максимуму отсиживалась в каюте. Почти постоянно одна. Родители много времени проводили вдвоем — и отношения между ними вроде потеплели. Ростик гулял с Юной днями и вечерами напролет. Влюбился по уши. Да и у нее в глазах горели влюбленные огоньки. Я почти свыклась с ней, несколько раз мы дружелюбно болтали. Конфликт, который вспыхнул под кабинетом врача, остался в прошлом году.

Я каждый день боялась, что Назар вот-вот появится и заставит меня выполнить часть его плана. Так жить нельзя. Я сутками ломала голову, но ничего не могла придумать.

Семейные ужины оказались настоящей пыткой. Адам являлся на каждый, словно член семьи, папа старался много не пить, а я — не смотреть на него как на врага народа. С ним тоже хотелось поговорить. Может, его подставили?

Научившись на предыдущих ловушках, я покидала каюту только с кем-то за компанию и не отходила ни на шаг, пусть и ловушки теперь казались интересной забавой. Я всего лишь не хотела остаться с Адамом наедине. Потому что меня накроет, раздавит и размажет. Я и так держалась из последних сил, на грани нервного срыва. Смотрела на маму и папу, а перед внутренним взором разыгрывалась сцена, как она плачет, пытаясь обнять его через прутья решетки.

Отсиживаться в каюте и ждать приговора, будто меня саму посадили, не выход. Нужно поговорить с Адамом. Может, не рассказывать все, но завуалировано обсудить. Как-то предупредить его.

После очередного ужина, когда уже все поднимались из-за стола, я поймала взгляд Адама и движением глаз намекнула, что хочу с ним отойти в сторону.

— Мы можем поговорить? — спросила я, чувствуя затылком, как на нас пытливо смотрят родители и Ростик.

Думаю, он удивился, хотя не подал виду и лишь кивнул. Потому что я четыре дня напролет игнорировала его. На заманчивые предложения сходить вдвоем кое-куда