– Я прекрасно понимаю, каково это – попасть в тесный родительский круг, бо́льшую часть которого составляют “идеальные” матери, – слово “идеальные” моя собеседница захватила пальцами в воздушные скобки. – Я не думала, что это случится со мной так скоро, но у нас внезапно появилась Блу, а теперь мне ещё придётся и на два родительских клуба разрываться, потому как Блу ходит в обычную школу, а Питер уже совсем скоро пойдёт в школу для одарённых детей.

– Да уж, – искренне поморщила носом я. – Две школы – это извращённая пытка.

Уловив в моих словах понимание, Пенелопа резко выпрямила спину, а её глаза мгновенно вспыхнули новым огнём, что окончательно утвердило в моих глазах её образ общительной натуры, которую хлебом не корми, только дай выговориться.

– Но даже это не самое тяжелое! – резко воскликнула она. – Ты не представляешь, как в первый год я чувствовала себя среди всех этих идеальных мамаш, а ведь я тогда ещё не знала, что благодаря неординарным навыкам моего сына их количество в моей жизни удвоится! С Блу я чувствовала себя самой настоящей белой вороной, ведь каждой жалостливой женщине как кислород необходимо было подойти ко мне для сочувствующих слов, каждая первая мамаша буквально норовила ткнуть меня носом в факт того, что я не родная мать для Блу. Все они якобы выражали мне своё уважение, а некоторые даже умудрялись выразить совершенно неуместное сочувствие, но тем самым все они лишь нарочно подчёркивали тот факт, что я никакая не мать для этой девочки… Всего лишь подделка, – в жёсткой досаде моя собеседница поджала свои подведенные розовым карандашом губы в тонкую линию.

– Блу не твоя дочь? – мои брови взмыли от удивления, хотя я сразу заметила, что ни эта девочка, ни младшая ни капли на Пенелопу не похожа. Но и на Одрика они не походили. Значит, это навряд ли дети мужа от другого брака. Выходит, усыновление?

– Блу и Лети мы взяли под свою опеку, но Питера родили мы, – мгновенно подтвердила мою преждевременную догадку Пенелопа.

Я с неприязнью заметила, что от произнесённого моей собеседницей местоимения “мы” у меня, словно от досады, кольнуло где-то в области желудка. Наверное дело было в том, что мне тоже хотелось бы сказать, что Берека я родила не одна и не просто с кем-то, но с его отцом, однако завидовать я не хотела ещё сильнее, чем мечтать о подобном, так что незаметно ущипнула себя за руку, чтобы перевести внимание своих мыслей с душевной на физическую боль.

– Да, я не моя старшая сестра, – продолжала свой рассказ Пенелопа. – У Рене всегда и всё под контролем. Представляешь, у неё четыре дочери и всех своих детей она, в отличие от меня, произвела на свет из себя! Её младшей дочери, Сибил, недавно исполнилось пять, и она тоже пойдёт в школу имени Годдарда, хотя все три её старшие сестры ходят в обыкновенную школу. Я хотела пригласить Рене с её девочками поучаствовать в нашем сегодняшнем пляжном отдыхе, чтобы Сибил тоже познакомилась с Береком, но сегодня они заняты подготовкой к школе, так что познакомлю вас позже. – Услышав это, я вдруг отчётливо представила, с каким же на самом деле внушительным количеством родителей одарённых детей мне ещё предстоит познакомиться, и эта мысль выбила из моей груди очередной невольный вздох. А Пенелопа тем временем продолжала. – Рене старше меня на шесть лет и после того, как наши родители умерли, у меня кроме неё не осталось родственников в Мэне. Есть пару кузин живущих в Алабаме, но мы с ними практически не общаемся. Вместе с Рене мы открыли кошачий отель, но моя сестра оказалась куда более занятой в своём материнстве, нежели я, да и живёт она в противоположной от меня и “Кошкиного дома” части города, так что видимся мы всё равно реже, чем мне того хотелось бы. Раз в неделю – это не так уж и много, согласись, но сейчас в её распоряжении дочери-подростки, все очень красивые и все с пляшущими гормонами, так что я представить себе боюсь, как сейчас гудит голова у моей сестры, потому и не пытаюсь вынуждать её выделять мне, и нашему бизнесу, больше времени…

Не успела Пенелопа дорассказать мне историю всего своего семейного древа, как вдруг перед нами остановились трое молодых людей – одна девушка и два парня – явно увлекающиеся бегом вдоль береговой линии. Я не сразу заметила их, так как они подбежали со стороны моей спины, а когда заметила, они уже стояли практически впритык к моему покрывалу.

– Ребята, привет! – радостно заулыбалась Пенелопа. – Помните я вам рассказывала про девушку, которая пришла ко мне со сбитой кошкой? Знакомьтесь, это Тереза.

Не поднимаясь, я пожала руку раскаченному, но не просушенному смуглому брюнету – он первым протянул мне руку.

– Я Брэд, – заулыбался парень лучезарной улыбкой, изюминкой которой был мило выбивающийся вперёд третий зуб справа. Брэд не был откровенным красавчиком, но всё же в нём было что-то такое, что привлекало с первой секунды общения с ним. – А это моя девушка, Оливия, – он посмотрел в сторону стоявшей рядом с ним блондинки, и та дружелюбно кивнула мне в ответ, отчего её высоко заплетенный конский хвост красиво дёрнулся. Блондинка очень сильно походила на неизвестную мне, платиновую супермодель: длинноногая, стройная, с большими голубыми глазами, пухлыми губами и густыми длинными волосами. Подобные девушки обычно красуются на обложках глянцевых журналов мод, прикрывая своё подтянутое регулярными тренировками тело одним лишь бикини.

– А это Джей, – Пенелопа обратила моё внимание на блондина, стоящего за спиной Брэда и, как я вдруг поняла, всё это время внимательно наблюдающего за мной. – Джей береговой спасатель, а Брэд и Оливия спортивные тренера. Я занимаюсь в тренажёрном зале с Оливией, так мы все в итоге и познакомились пару лет назад, и стали закадычными друзьями, – продолжала вводить меня в курс дела Пенелопа, пока я пожимала руку Джея, который лишь со второго раза позволил мне высвободить свою ладонь из его руки. Этот парень был выше меня примерно на полголовы и, в отличие от коротко стриженного и смуглого Брэда, у него были густые волосы, светлые глаза и светлая кожа. И хотя Брэд выглядел немногим крупнее Джея, у последнего мышцы были заметно более просушены, из-за чего на его оголенном прессе можно было даже рассмотреть красиво проступающие кубики. В общем, Джей мог похвастаться своей умеренно симпатичной внешностью.

Поняв, что