на флангах развернули башни на борт. ACAV-ы (М113А1), с их пехотным десантом, шли в середине.

Вперемешку с ACAV шли несколько самоходных огнеметов на базе М113, «Зиппо», у которых огнемет был расположен в башенке наверху. Огнеметы использовали против бункеров или других целей, когда требовалось их особо опустошительное действие. Однако самоходки «Зиппо» были очень уязвимы для наземного огня противника. Загруженные горючим и баллонами сжатого воздуха, они были приоритетной целью для вражеских РПГ.

Моим борттехником в этот день был Эл Фаррар и, когда мы готовились в базовом лагере, я велел ему быть особенно бдительным, потому что мы не были уверены, заняты ли бункеры. Джунгли были очень плотными, их двойная крона достигала восьмидесяти — ста футов (прим. 25–30 м). Джунгли были очень густые, и Коранда сообщил мне, что не видит, где на самом деле находится базовый лагерь. Я попросил Фаррара подготовить желтый дым, чтобы отметить зону.

Эл протянул руку к проволоке, натянутой позади переборки, и вытащил одну из дымовых гранат. Он извлек чеку и держал ее за бортом вертолета, показывая мне торец, чтобы я убедился, что это именно желтый дым. Дым этого цвета мы должны были сбросить и этот цвет, по понятным причинам, я сказал Коранде высматривать.

Когда мы проходили над центром района базового лагеря, я сказал Фаррару:

— То-о-о-овсь… Пошел!

Он бросил гранату прямо вниз из вертолета. Желтый дым вырвался из джунглей, указывая Коранде, где именно отмечать позиции бункеров на карте.

Когда мы проходили над этим местом, Фаррару и мне было очевидно, что там внизу были люди. Мы не видели плохих парней в открытую, но были свежие признаки пешего движения. Тропинки и площадка в целом были хорошо утоптаны, маскировка, раскиданная вокруг, выглядела свежесрезанной. Несколько горшков и кастрюль лежали поодаль, даже кое-какая одежда была вывешена на веревках под деревьями для просушки.

Сбросив дым, я направился обратно к колонне, которая была пока что в нескольких километрах на юго-восток. Мне нужно было держать их на верном курсе до базового лагеря, и снова разведать местность вокруг них. С орудиями танков, направленными либо прямо по фронту, либо на фланги, уязвимым местом для засады мне показались непосредственно левый и правый края фронта колонны.

Еще я должен был внимательно следить за северной стороной базового лагеря. Если Чарли решил сбежать через заднюю дверь на север, мне нужно было немедленно предупредить танки, патрулирующие вдоль Пограничной дороги.

Проходы взад и вперед, чтобы осмотреть базовый лагерь и проверить продвижение колонны обходились в две заправки «Вьюна». Каждый раз, когда у меня кончалось топливо, Боб Дэвис и Брюс Фостер поднимались с нашего плацдарма в Лай Кхе и меняли меня, пока я не возвращался на позицию.

Я вернулся из Лай Кхе с третьей заправкой, чтобы узнать, что ротный «Хьюи» связи и управления с майором Муром на борту находится над нами. Новый командир роты особенно любил наблюдать за своими группами поиска и уничтожения во время контактов с врагом и боевых действий. Когда бронетехника приближалась к южной окраине лагеря, Мур, вероятно, рассчитывал, что полетят искры.

Мур был динамичным человеком, любившим поговорить на UHF со своими командами в воздухе, особенно с разведчиками. Он действовал почти как чирлидер из-за боковой, подбадривая своих людей.

Мне нравился Мур. Я не возражал, чтобы он внезапно появлялся на машине связи и управления, чтобы в ручном режиме «принимать решения по командованию ротой», когда он чувствовал, что они были необходимы. Но что меня беспокоило — и большинство других разведчиков — так это его почти постоянное использование UHF. Разведчик разговаривал со своим ударным вертолетом на UHF, а пилот ударного вертолета отвечал своему разведчику на VHF. При использовании разных диапазонов никогда не было накрытия приема/передачи и никакие слова никогда не искажались. Чирлидинг Чарли Мура на UHF ухудшал ситуацию, поскольку пилот ударного вертолета не всегда слышал, что говорил его разведчик.

Вернувшись на позицию со своей третьей заправкой топлива, я сразу проверил вражеский базовый лагерь, чтобы посмотреть, что там происходит. Наша бронетехника подходила к нему с юга.

Как только я обогнул северо-западный угол базового лагеря, М60 Фаррара выпустил несколько коротких очередей. Стреляя одной рукой и прижав микрофон интеркома другой, Фаррар завопил:

— У меня внизу куча динков, сэр. И они бегут из лагеря на север.

Я должен был немедленно предупредить Коранду, и танки, патрулирующие пути отхода вдоль Пограничной дороги, так что я вызвал Три Девять по UHF. Как только майор Мур услышал, что мы видели врага и открыли по нему огонь, он влез на канал UHF со своего вертолета связи и управления. Прямо посередине моей передачи пилоту ударного вертолета, полностью заглушив все, что я говорил Коранде, майор Мур начал орать:

— Где они, Три Шесть? Взять их! Прижми их… убить мелких ублюдков. Возьми их Один Шесть… Отстрели им жопы, Миллс. Взять засранцев!

Видя невозможность переорать Старика на UHF, я вырубил UHF канал и перешел на VHF, связавшись с Корандой.

— Три Девять, это Один Шесть. Я на Викторе[20]. Теперь ты меня слышишь?

Коранда ответил:

— ОК, Один Шесть, слышу хорошо. Рад что ты перешел. Я не слышал, что, черт бы побрал, ты говорил.

Теперь, без «чокнутого Чарли», орущего мне в ухо, я заложил крутой нисходящий правый разворот и посмотрел прямо вниз, куда стрелял Фаррар.

Они были там! Вероятно, пятнадцать — двадцать ВК, одетых в коричневую, зеленую и синюю униформу, некоторые с камуфляжными накидками, все в сандалиях Хо Ши Мина, вооружены, и бегут как от чертей к северо-западу от задней двери базового лагеря.

М60 Фаррара начал разговор. Двое ВК упали мгновенно — один прямо на поляне, второй скрючившись под деревом. Непрерывные очереди из пулемета Фаррара почти заглушили мою передачу танкистам, когда я сообщил Бродяжнику Восемь, что у нас есть люди, бегущие с базы.

Командир колонны, находящийся в 150 ярдах (прим. 140 м), ответил:

— ОК, Один Шесть, отходите. Мы собираемся прочесать огнем.

Одной из вещей, с которой летающие на бреющих высотах разведывательные пташки должны были быть очень осторожны, работая вокруг нашей бронетехники, были их 90-мм картечные снаряды. Их оболочки, по существу, были заполнены свинцовыми гранулами, примерно дюйм в длину и три четверти дюйма в диаметре, напоминающими формой небольшую консервную банку. Их были сотни в одном 90-мм картечном выстреле. Когда наши танки открывали картечный огонь, все перед пушками летело к черту. Они вырубали деревья, косили траву и уничтожали все, что попадалось на пути. Воздушный